– Черт, сколько крови! – Мэттью отрывает низ белой рубашки и обматывает пылающую рану. Я покачиваюсь, а он подхватывает меня и прижимает к себе. Взгляд у него взволнованный и сосредоточенный, словно он уже обдумывает план спасения. – Нужно уходить. Прямо сейчас. Хэрри, звони в полицию. Живее. Мы должны сообщить о том, что случилось.

– О том, что ведьма хотела перегрызть Ари горло?

– О том, что обвалился потолок, в школе много людей. Не спрашивай. Просто делай.

– Кто это вообще был? – дрожащим голосом спрашивает Бетти и взмахивает руками. Глаза ее налиты паникой. Кажется, еще чуть-чуть, и она свалится на пол и начнет биться в истерике. – Вы видели? Это были крылья!

– Неважно. Нужно торопиться.

– Но как ты узнал, что это не Хэрри? Как вы догадались?

Хэйдан оставляет короткое сообщение полиции, а затем, потирая покрасневшую шею, смотрит на меня.

– Я увидел, как «я» иду за тобой из зала, это, знаешь ли, слегка насторожило меня. Слегка.

– Так, значит, они здесь, – я смотрю на Мэттью, и мы одновременно покрываемся дрожью, – они пришли, они все-таки пришли за мной! Пора уносить ноги.

– Верно.

– Нам надо придумать кодовое слово, – предлагает Хэйдан, и мы одновременно оборачиваемся к нему. – Что? А как мы узнаем, кто из нас кто и кого можно дырявить стрелами, а кого нет?

– Хэрри, давай мы обсудим это немного позже. Как считаешь?

Парень собирается ответить, но внезапно груда бетона вспыхивает, словно вулкан, и из-под обломков показывается окровавленное лицо фурии.

– Сюда! – командует Мэтт, и мы бежим к запасному выходу.

Мы несемся со всех ног. И наше сумасшедшее дыхание сливается с музыкой, доносящейся из спортивного зала. Гулкий топот отражается от стен.

Надо выбраться из здания, покончить с этой чертовщиной… Но дурное предчувствие почему-то не оставляет меня.

Наконец мы оказываемся перед открытыми стеклянными дверями, ведущими к запасному выходу. Мэтт подталкивает нас вперед, но когда до порога остается всего несколько метров, двери сами собой захлопываются. Черт! Мы тормозим, скользя ботинками по блестящему полу. Что это?

Вспыхнувший в ребятах ужас передается мне.

Но я не должна бояться. Я должна быть смелой. Смелой!

– Быть смелой очень трудно, – шепчет знакомый голос, и, обернувшись, я вижу Меган фон Страттен. О, нет! Она нашла меня.

Женщина стоит на другом конце коридора, а рядом с ней Доротея, Хейзел, и еще несколько женщин, тела которых покрыты сотнями шрамов. Я бы даже сказала, что это совсем не люди. Это дьявольские создания с блестящими глазами и звериными клыками.

Я сжимаю кулаки.

Меган фон Страттен идет вперед, касаясь стен ладонями, за которыми тянутся огненные следы.

– Здесь так холодно, – говорит она. Ее голос завораживает.

– В здании люди, – я тоже подаюсь вперед, – ты убьешь их всех!

Женщина лукаво прикусывает пухлую губу и шепчет:

– Знаю. Мы не зря выбрали это место для встречи.

Какая решительность и какая безнаказанность!

Мне бы хоть капельку ее уверенности. Но ее ощущения не передаются мне. Мои колени все так же дрожат. Я слабая. Я ужасно слабая.

– Ты станешь сильной, если отдашь ему душу, – говорит Меган, прочитав мои мысли.

– Ари, нужно уходить. Ты меня слышишь? – Мэтт тянет меня к себе, но я отталкиваю его.

– Замолчи.

– Ариадна права, – кивает Меган, и стены вспыхивают огненными полосами. – Замолчи.

– Но, возможно, мы с вами… – Хэйдан примирительно поднимает ладони. Я пронзаю его таким ядовитым взглядом, что он наверняка чувствует, как холод бежит по его спине.

Что он творит? О чем вообще думает? Нет смысла говорить с Меган или ее приспешниками. И убегать бессмысленно. И ни о каком диалоге не может быть и речи! Мы умрем, если не будем играть по их правилам, а Хэрри и Мэтт все еще пытаются найти выход. Нет выхода.

Хэйдан делает шаг вперед, и в ту же секунду одна из створок двери срывается с петель и сбивает с ног не только горе-парламентера, но и Бетани, оказавшуюся рядом. Мэттью бросается к брату.

Мозг сводит невыносимой судорогой, я хватаюсь за голову, задыхаюсь, по щеке течет кровь из раны, появившейся на лбу. Мэтт в недоумении смотрит то на меня, то на брата. Он пытается понять, какого черта творится.

На лбу Хэрри глубокая царапина, а Бетти сидит, обхватив себя за плечи и дышит так судорожно, будто ей не хватает воздуха.

– Вы зря это сделали, – рычу я сквозь стиснутые зубы.

– Неужели… – равнодушно отвечает Меган. – Ари, или ты примешь предложение Хозяина, или умрешь вместе со всеми, кто находится в этом здании. Они умрут из-за тебя. Сгорят заживо. Ты боишься?

Она идет к нам, распространяя вокруг себя пляшущее пламя.

– Нет.

– Врешь.

– Вы ничего обо мне не знаете. Не знаете, чего я боюсь!

Женщина кривит губы в дьявольской усмешке, а я вдруг чувствую, как Мэтт хватает меня за руки.

– Ари, у тебя на лбу…

– Все в порядке.

– Нет. Не в порядке.

– Меган читает мысли, Мэтт, ничего не говори и не спрашивай.

– Знаю. Но ты послушаешь меня и сделаешь, как я скажу.

Парень скидывает с плеча лук.

– Что?

– Разбей стекла, как ты сделала это в церкви.

Принуждение срабатывает мгновенно. И я хотела бы знать, что затеял Мэтт, но вместо того, чтобы спросить, крепко зажмуриваюсь.

Коридор взрывается пронзительным визгом битого стекла. Двери вспыхивают. Стекла, что отделяли для всех открытый, прозрачный кабинет психолога, превращаются в тысячи мельчайших песчинок, набросившихся на моих врагов, будто стая, и я пячусь назад, взвыв от боли. На моем теле мгновенно появляются царапины. Лицо горит от порезов.

Неужели Меган не прочитала его мысли? Как Мэтт сумел ее опередить?

– Сделай так, чтобы огонь вспыхнул сильнее! – поднимая брата, командует он, и я послушно приказываю пламени разыграться и перекинуться со стен на пол. Огненные языки расчерчивают пространство между мной и женщиной с черными, пустыми глазами.

– Вытащи Хэрри и Бетани из здания. Живо!

Мэттью что, шутит? Он вообще понимает, что говорит? Но, помимо собственной воли, я уже подхватываю Хэрри под плечи.

Мэтт натягивает тетиву и пускает стрелу сквозь огненную стену, проткнув насквозь тело одного из жутких чудовищ. Я чувствую, как Бетани берет меня за руку, тянет к дверям.

– Стоп! Бет, подожди, куда ты меня тянешь? – говорю я, а сама думаю, почему Мэтт стоит на месте?