С этого времени интеллигенция в главных городах Средней Азии постоянно привлекалась к различным кампаниям вроде кампании за грамотность. Политическая и социальная идеологическая обработка граждан оставалась первейшей задачей. Последующие съезды писателей, учителей и всей интеллигенции не упускали возможности подчеркнуть это.

Вскоре были распущены КазАПП, КирАПП, УзАПП, СААПП и другие подобные организации и учреждено новое объединение, ориентированное в своей деятельности на Москву и получающее указания от отдела литературы Бюро компартии Средней Азии. Это бюрократическое учреждение определяло задачи литературных кружков и служило связующим звеном с Москвой. Среднеазиатское бюро партии передало сообщение центральных органов власти об упразднении АПП и других обществ в 1932 году, а также постановление о публикации нового журнала, посвященного современной среднеазиатской литературе. Редакторами журнала были в основном русские, но в редакционный совет входили представили таджикских, туркменских, узбекских писательских групп.

Еще до указа 1932 года стали преобразовываться литературные ассоциации, получившие название Союз советских писателей: Озбекистан Совет Язучилары Союзи (Узбекский ССП), Казак Совет Язучилары Одагы (Казахский ССП) и др. Организационные комитеты по всей среднеазиатской территории спешно стали создавать новые структуры для замены дискредитированных АПП. В Туркменистане каждый из пяти главных регионов был обязан сформировать свой собственный комитет писателей с руководством из Ашхабадского центра, а для писателей, представлявших национальное меньшинство республики, учредили специальную секцию.

Таким образом, указы 1932 года привели к тому, что структурообразующая деятельность возобладала над творческой. Ничто не могло определить эту тенденцию более четко, чем витиеватые речи писателей на I съезде советских писателей в 1934 году. В этой встрече, созванной для закрепления идеологического начала писательских организаций, участвовал 41 представитель Средней Азии. Съезд для всех видов искусства, в том числе и для литературы, принял на будущее формулировку «социалистический реализм». Произведения, соответствовавшие этому методу, были далеки от настоящей литературы. Среднеазиатские писатели, подобно своим российским коллегам, утратили в словопрениях по этому поводу способность видеть в литературе искусство. И если бы не доведенное до совершенства умение авторов обходить бюрократический контроль и цензуру, то события 1934 года и последующих лет остались бы освещенными лишь в соответствии с нормами социалистического реализма.

Делами Союза советских писателей, учрежденного в 1932 году и подтвержденного съездом 1934 года, управляла российская высшая инстанция. Она контролировала могущественный секретариат, манипулируя русскими членами союза, преобладавшими на съездах, а также выборами. Русская делегация, голосовавшая, например, на II съезде Союза советских писателей в 1954 году, насчитывала 242 представителя только от Москвы и Ленинграда, более чем достаточно, чтобы «прокатить» национальные делегации. На съездах после Второй мировой войны выразить открытое несогласие путем голосования было невозможно. На каждом съезде единодушные решения монотонно следовали одно за другим.

Особенности структуры и функционирования Союза советских писателей, отраженные в служебном регламенте, распространялись на среднеазиатские писательские союзы. Первый раздел регламента был посвящен «целям Союза писателей СССР», второй – «членам Союза писателей. Их правам и обязанностям», третий – «организационной структуре Союза писателей СССР» и четвертый раздел – «юридическим правам Союза писателей СССР». Судя по формулировке, первый раздел менялся в зависимости от колебаний партийной линии. Второй раздел предусматривал, что в союз принимаются новые члены на основе опубликованных произведений, которые имеют оригинальное художественное или «научное» (идеологическое) значение. Такие члены берут на себя обязательство «всей своей творческой и общественной деятельностью ревностно участвовать в строительстве коммунизма, содействовать творческому росту молодых писателей и принимать участие в работе писательских организаций, выполняя указания выборных органов союза, а также поддерживая достоинство и целостность Союза писателей».

Верховным органом союза являлся Всесоюзный съезд писателей, который, согласно третьему разделу регламента, должен собираться раз в четыре года, хотя в период между 1959 и 1967 годами таких встреч не проводилось. Исполкомом съезда стало правление Союза писателей СССР, избираемое съездом и проводящее пленарные заседания не чаще, чем раз в год. Такие пленумы выбирали из своего состава постоянный рабочий орган, известный как секретариат правления, который осуществлял каждодневную деятельность союза. Секретариат имел полномочия проводить в жизнь решения съездов и правления. В Средней Азии республиканские съезды писателей следовало созывать также раз в четыре года. Они избирали правления, из состава пленумов которых, как и в случае с всесоюзной организацией, избирались органы, называемые в данном случае президиумами или бюро правления. В любом республиканском союзе отделение, в котором состоит не менее сорока членов, может избирать свое правление. Республиканские союзы и местные отделения имели дополнительные литературные подразделения в больших административных и культурных центрах, в которых проводилась работа с писателями. Родственные литературные кружки учреждались при редакциях газет и издательств. Республиканское правление или нижестоящие инстанции союза располагали незначительной самостоятельностью или вовсе ее отсутствием, поскольку резолюции московских съездов, равно как и правления или секретариата правления имели обязательную силу для республиканских союзов Средней Азии и для любого другого региона страны.

Из-за того что казахский, узбекский и прочие местные союзы были немногочисленны, руководство в них осуществлял узкий круг заинтересованных лиц, чей контроль над писателями, не являющимися членами, давал возможность оказывать влияние при трудоустройстве или принятии рукописей. Влияние союза оказывалось через прессу или издательства для исключения писателей, подвергшихся критике или идеологическому осуждению. Поэтому, с точки зрения советских властей, обязанность союзов писателей состояла в контроле над идейным содержанием писательского творчества.

В выполнении контролирующих функций союз прибегал к доводам, которые редко содержали литературную критику, в основном это было произвольное идеологическое толкование безотносительно к литературному стилю или художественному правдоподобию. Изображение характеров в казахских романах, например, едва ли можно раскритиковать за недостаток теплоты чувств, достоверности, художественности, уместности в данной ситуации, но скорее за отсутствие идейности или черт «социалистического типа человека», за неспособность выразить ту или иную позицию партии по текущим злободневным вопросам.

Непрофессиональные нападки на прозу и поэзию, которые выдавались в среднеазиатской пролетарской литературе за критику, были резкими. Официальный роспуск СААПП в 1932 году хотя и умерил мстительность, но не покончил с тенденцией следовать этой привычке. Бичевание писателей живых или мертвых за литературные «грехи» оказывало мощное воздействие на интеллигенцию. Например, в Алма-Ате Абай Кунанбаев, превозносимый как величайший «прогрессивный» казахский поэт XIX столетия, был пренебрежительно исключен из казахской литературы как «полуфеодал». Это один из грозных коммунистических критических эпитетов. А Мухтар Ауэзов (1897–1961), чьи романы и пьесы имеют теперь высочайшие оценки, характеризовался как «контрреволюционер» и «политический враг».