Я покосилась на Лира, который немного завистливо смотрел вслед этой паре. Быстро разделась, нырнула в озеро и предложила:

— Поиграем в салочки?

Мой темный принц идею поддержал, и каждый раз, стоило ему меня поймать, жадно целовал в губы.

К обеду в гости заглянул леший. Аран и Даринель, довольные и глупо улыбающиеся, тоже спустились к нам. Дружно налетели на еду, которую маги предусмотрительно захватили с собой. Лимфил, сытый и довольный, отправился плавать в озеро, и я вскоре составила ему компанию.

Лир остался на берегу, достал какие-то бумаги. Дела не отпускали его и здесь. Но к вечеру, едва я подплыла, подхватил под руки, помогая выползти и высушить хвост. Даже было жаль, что этот чудесный день закончился.

Мы все вместе телепортировались и распрощались внизу. Лир пошел разговаривать с отцом. Я померила покои шагами, поддалась своему любопытству и отправилась… подслушивать. Поступать так, конечно, нехорошо, но ведь и разговор будет обо мне.

Кабинет, в котором разговаривали Лир с отцом и дядей, я нашла легко, возле него даже не было охраны. Либо ее отпустили специально, либо мне повезло. Применила на всякий случай чары для отвода глаз, подобралась ближе. Конечно, маги наложили защиту и дверь оказалась надежно заперта, но у меня оставалось незагаданное мелкое желание. Я повернула заветное колечко, прислушалась.

— Лир, даже если ты расторгнешь помолвку с принцессой Силадерь, вы не сможете с Ариадной пожениться, — сказал Шерантанель, шурша, судя по звуку, какими-то бумагами.

— Почему, отец? Она нареченная сестра Арана. Обряд на крови проведен по всем эльфийским правилам.

— Лир, пока тебя не было, — начал дядя Лира и вздохнул, словно набирался сил, чтобы сказать правду, — Совет магов ужесточил закон. Теперь наследный принц может жениться только на принцессе крови.

В кабинете на время воцарилась тишина.

— И не вздумай отказаться от престола, сын. Я не готов отдать королевство на растерзание Совету магов. Они и так с каждым годом обретают все большую власть.

— Единственная женщина, которая станет моей женой, — Ариадна, — твердо сказал Лир.

— Опять за свое! — воскликнул Шерантанель. — Арасамин, ну хоть ты ему скажи, к чему это приведет! Оставь девчонку своей дайари, Лир. Что мешает? Статус едва ли не выше жены принца, потому что ей принадлежит сердце мага. Безраздельно!

— Ариадна не согласится, отец, — очень тихо ответил Лир.

— Она уже согласилась, сын. Пройдет время и окончательно смирится.

— Твой отец прав, Лир, — поддержал короля лорд Арасамин.

— А что, если я не соглашусь на подобный исход?

— Лирантанель! — воскликнул лорд Шерантанель. — Ты решил мне потрепать нервы? Да, ты влюблен в нее по уши, я видел это. Да весь двор уже знает! Но девчонке необязательно становиться твоей женой. Ты не сможешь переступить закон! Ты…

Правитель Шерантанель неожиданно выругался. Послышался шум, будто опрокинулся стул, а потом воцарилась тишина.

— А раньше показать цветок во всей красе не мог, да?

— Алитэйя, — в шоке вымолвил лорд Арасамин.

— Да даже если бы не было между нами этой мучительной связи, Ариадна достойна большего, чем статуса дайари, — тихо сказал Лир. — Дядя, отец, я прошу вас не мучить ни меня, ни Ариадну, ни Силадерь, у которой есть возлюбленный.

На время разговор стих, и я предположила, что маги о чем-то думают. Послышался звон бокалов.

— Я не смогу помочь, сын. Мне не выстоять против двенадцати сильнейших магов королевства. Тебе придется заключить брак с Силадерь. Единственная возможная уступка, на которую согласится Совет магов, это позволить вам расторгнуть брак, когда она родит наследника.

— Поговори с дайари. Она тебя очень любит, она поймет. Останется. И подождет, — посоветовал лорд Арасамин.

— А твоя дайари осталась, дядя, поняла, подождала? — спокойно спросил Лир, и мое замершее до этого сердце ухнуло вниз и забилось чаще.

— Ты же знаешь, Лир, кем она была. Твоя — поймет, — тихо ответил он.

— Нет, дядя. Ты ошибаешься на этот счет.

— Почему? — спросил Шерантанель. — Почему простой маг тебя не поймет, если любит?

— Вы уверены, что хотите услышать честный ответ на этот вопрос? Готовы и к правде, и к последствиям?

Снова послышался звон бокалов, а потом отец Лира ответил:

— Говори, сын.

— Вам обоим придется принести клятву верности моей дайари.

— Все настолько серьезно? — спросил Шерантанель.

— Я жду.

И видимо, в голосе Лира звучало что-то такое, что заставило магов согласиться. Мой темный маг принял клятву вместо меня, а потом зашептал заклинание, создающее иллюзии. Я не знала, что он показал, но предположила, что меня в образе русалки.

Послышался щелчок, позволяющий иллюзии исчезнуть, и тишина.

— Неужели вы думаете, что моя сильная и гордая Ариадна способна вынести такой стыд и унижение?

— Гордость отступает, когда любишь.

— Да неужели, дядя? Это ты мне про гордость говоришь? А каково будет мне знать, что я причиняю Ариадне сильную боль?

— Сын…

— Вы предлагаете мне делить постель с женщиной, к которой нет никаких чувств, зная, что каждую нашу близость моя дайари будет ощущать во всех подробностях! Мне опаивать ее зельями, чтоб забылась? И самому напиваться до беспамятства? — холодно поинтересовался Лир.

В его голосе слышался гнев.

— Сын… — Кажется, Шерантанель только что пришел в себя. — Расскажи нам все по порядку. Я так понимаю, что эта история берет начало с нападения на тебя серых теней?

Лир говорил сухо и кратко, практически не рассказывая ничего личного, отсекая эмоции.

— У тебя есть два выхода, Лир, — очень тихо заметил лорд Арасамин.

Его голос звучал приглушенно, словно он испытывал сильную боль.

— Первый — сказать Ариадне правду. И пусть она сама решит, согласится ли остаться.

— И если она захочет уйти…

— Не держи. Дай ей время осознать, насколько сильно она тебя любит. Тогда есть шанс, что вернется.

— В Серебряном городе русалки обо всем забывают, — спокойно заметил Лир.

— Не повторяй моих ошибок. Отпусти. Иначе потеряешь навсегда, как это случилось со мной, — вздохнул лорд Арасамин.

— Какой второй выход? — спросил Лир.

— Ты должен провести с ней ночь. И не дать превратиться в русалку, пока не взойдет солнце. Тогда Ариадна станет покорна твоей воле.

Ужас потек по венам, колени подкосились. Я еще не осознала услышанное, но испугалась так, что готова была бежать на край света.