Элайна поднялась:

— Я хочу, чтобы плебейка навсегда исчезла из твоей жизни и из жизни Адэра. Не мне тебя учить, как это сделать. Ты вырос среди дворцовых интриг. Если этого не произойдёт, я сделаю всё, чтобы ты и твой отец стали червями. Это обещает тебе дочь Великого. — И вздёрнув подбородок, покинула кабинет.

***

Ближе к полуночи к обители пришли Ютал, Лайс и Ксоп. Глянув на довольные лица стражей, Адэр облегчённо вздохнул — их поездка с Мебо увенчалась успехом. Климу удалось отыскать необходимые травы и цветы. Завтра в Авраасе рыдать и чесаться будут все, у кого есть предрасположенность к аллергии. Безусловно, пострадают и дети, но крапивница и сенная лихорадка — это не смертельно. Зато появится надежда, что больные детишки просидят День Веры дома и не станут свидетелями пугающих событий.

Дождавшись, когда Лайс и Ксоп сменят Крикса и Драго, Адэр взял проголодавшегося Парня за ошейник и вместе с уставшими стражами направился в постоялый двор. За ними следовали белые тени: Праведные Братья появились из ниоткуда и шли открыто, даже не пытаясь скрыть своего присутствия.

Слушая шуршание долгополых плащей и поскрипывание сапог, Адэр размышлял, почему за весь день Отец никак не проявил себя: не угрожал, не требовал убраться из Аврааса, не разгонял толпу зевак на краю площади. Вероятнее всего, он сообразил, что открытое противоборство Праведного Отца и какого-то Хранителя вызовет среди прихожан и паломников ненужные толки. Однозначно, глава секты готовит на завтра сюрприз, при помощи которого постарается сплотить верующих вокруг себя.

Хозяин постоялого двора рассказывал, как обычно проходит День Веры. С утра на площади возводят помост. В полдень Отец произносит проповедь и демонстрирует свою божественную силу — творит настоящие чудеса: слепые начинают видеть, глухие слышать, немые говорить, хромые перестают ковылять.

Адэр был наслышан о подобном шарлатанстве. Одно время по Тезару разъезжал белый маг. Обещая исцелить от любого недуга, собирал огромные толпы. Сидя где-нибудь за окраиной города под палящим солнцем или снегопадом, измученные болезнями люди хором читали молитвы. И вдруг чудо! Кто-то вскакивал и топал переломанными ногами, или срывал с руки гипс и хлопал в ладоши. Кто-то кричал, что исчезла головная боль или колики в животе. А тем, кому не повезло избавиться от болезни, маг объяснял: либо не хватило веры в белую магию, либо выздоровление наступит позже. И тут же продавал книжицы с молитвами и пакетики с порошками для усиления веры.

Когда его чудесами заинтересовались охранительные службы, выяснилось, что в пакетиках находился толчёный мел, а на сеансах выздоравливали почему-то одни и те же люди, которые разъезжали по стране вместе с магом.

Уголовное дело получило широкую огласку, и в Тезаре появился закон, запрещающий любое целительство, проводимое без разрешения государства. Нарушителям закона грозит пожизненное лишение свободы либо наказание в виде пожизненного содержания обманутых больных.

Магов, целителей и чародеев существенно уменьшилось, но всё равно находились такие, кто умудрялся наживаться на чужих бедах. Умение манипулировать сознанием масс? Да. Но в собственном околпачивании есть вина и самих больных — потеряв веру в медицину, они хватались за любую сомнительную возможность вернуться к нормальной жизни.

Авраас — город маленький. Здесь вряд ли исцеляются одни и те же люди. Видимо, Отец нанимает на роль подсадных уток кого-то из других селений. Эта круговерть продолжается каждый месяц в течение тридцати лет. И никто не проговорился? Гипноз? Однозначно.

Добравшись до постоялого двора, Адэр принял душ и завалился на кровать. Есть не хотелось, ноги гудели, голова плохо работала, но столь необходимый сон не шёл. Разглядывая тени на потолке, Адэр пытался не думать об Эйре, а мысли бунтовали и возвращались к ней. Спит или так же смотрит в потолок и даже не догадывается, что кто-то с огромным удовольствием поменялся бы с ней местами.

В комнату вошёл Мебо. Дал Адэру кружку с каким-то напитком:

— Поднимается ветер. Сейчас мы начнем отравлять воздух. Выпейте, чтобы не разболеться.

— Я не страдаю аллергией.

— Я мог ошибиться и добавить в аллергенную смесь что-то лишнее. У меня нет опыта в таких делах. Давайте не будем рисковать.

— А если у людей проявится что-то серьёзное?

— Когда всё это закончится, я приведу сюда климов. Они их вылечат.

Содержимое кружки пахло травами и мёдом. Адэр сделал глоток. Напиток обжёг желудок.

— Какая гадость!

Мебо улыбнулся:

— Некоторые этим лечат язву. Пейте.

Стараясь не дышать, Адэр сделал несколько больших глотков. Подождал, пока внутри утихнет пожар.

— Откуда ты знаешь рецепт?

Мебо пожал плечами:

— Знания климов передаются по наследству. Я полуклим, и половина знаний мне недоступна. — Уселся на стул перед кроватью, забрал у Адэра кружку. — Когда я состарюсь, потеряю силу и ловкость, я вернусь к своему народу.

Адэр заложил руку под голову:

— Зачем так долго ждать? Ты можешь к ним вернуться в любое время. Будешь стражем в селении климов.

Мебо облокотился на колени, опустил голову:

— Я знаю, мы с Драго виноваты и заслуживаем наказания. Вы нам больше не доверите охранять Малику.

Адэр усмехнулся:

— А ты догадливый.

— Когда я вернулся из Тезара в Порубежье, у меня было единственное желание — сделать для родины хоть что-то хорошее, чтобы мать, которую я предал, простила меня. Я несколько месяцев скитался по стране, пока меня не нашёл Крикс. Я стал стражем, хотя понимал: это не тот поступок, которым можно заслужить прощение матери. Даже когда мы уничтожили в «Провале» бандитский лагерь, я понимал: это не тот поступок. Я был готов и дальше уничтожать кого-то, стоять в карауле или просиживать штаны в охранительном участке, если бы не Малика. Она изменила меня.

— Каким образом? — спросил Адэр, продолжая разглядывать тени на потолке.

— Она помогла мне увидеть смысл. Помогла понять, что подчинение — вам, командиру или ей — не должно быть слепым. Что повиновение, любое действие, любой поступок должен быть осмысленным и исходить из сердца. Это тяжело, потому что начинаешь осознавать: ради достижения благой цели приходится кем-то или чем-то жертвовать. В желании Малики побывать в обители я видел смысл и сейчас ещё больше уверен, что мы поступили правильно. Мое сердце рядом с ней. И ради неё я готов вытравить жителей Аврааса как тараканов.

Адэр посмотрел на поникшие плечи стража, склонённую голову. Почувствовав на себе взгляд, Мебо выпрямил спину, поднял подбородок. В рассеянном свете керосинового фонаря, спрятанного в углу за занавеской, блеснули зелёные глаза.

— Когда всё закончится и я стану ненужным, после того как понесу определённое вами наказание, я уйду из стражей и вернусь к моему народу. Но не для того, чтобы работать на поле. Я восполню пробелы в моих наследственных знаниях и буду лечить людей.