Я убрала руки от глаз.

— Ты снова? — в голос вернулась сила.

Кузьма улыбнулся и даже губу смешно закусил.

— Прости, не удержался до самолета.

— Подожди до кофе…

— Который сварю я?

Я кивнула.

— Через неделю, ты сказала?

Лицо его сделалось серьезным. Мое таким было все время. Кажется…

— Как только, так сразу, — отрезала я.

Кофе он, наверное, всегда подслащивает не сахаром, а другим словом или, скорее, действием на букву "эс".

Мне повезло, и я живой добралась до аэропорта. Вернее, до бензоколонки — там пришлось выйти из-за ужасного запаха, просочившегося в закупоренный салон Мерседеса. Пошли вдвоем платить за бензин, пока служащий заполнял бак. В здании почти не воняло. Вернее, воняло, но уже не бензином.

— Хочешь шоколадку или ещё чего-нибудь?

Нет, мне ничего не хотелось. Перед выездом из Слано мы съели по салату с курицей, и мне казалось, что этот "чикен" до сих пор внутри меня кукарекает. Такой огромной порции салата я давно не ела. Или дело было в мороженом? Его количеством, похоже, Кузьма решил опровергнуть свой собственный постулат о том, что нельзя объять — вернее, сожрать — необъятное и не стать при этом необъятным. Ему теперь бегать и бегать, чтобы сжечь калории, а не сиднем сидеть в самолете.

Остаток пути до аэропорта я мяла в руке чек за бензин, который не нашла, куда выкинуть. На нем заглавными буквами латиницы было написано "Одобрено". Как же похожи наши языки и какие они разные! Вот и мы с Кузьмой, казалось бы, говорим на одном языке, но постоянно на разные темы. И только одна тема пока еще является у нас общей — постель. На ней мы и сошлись, но оставит ли она нас вместе, когда поднадоест… Ему!

— Даш, ищи глазами наш Сикст! — попросил Кузьма, когда мы въехали на стоянку аэропорта.

На этот раз знак был. Мы даже нашли место у самой будки, но ждать пришлось долго. Агент скрупулезно оформлял документы на поцарапанную дверь и помятый бампер соседней машины. Я все время осматривала Мерседес, боясь отыскать даже малюсенькую царапину, но на чёрной блестящей поверхности, к счастью, осела только пыль.

Наконец, агент обернулся к нам и, проверив, заполнен ли бак, отпустил нас восвояси за считанные секунды. Мы шли молча — я шла и скрежетала зубами, потому что Кузьма только и спрашивал, не тяжело ли мне? В моем рюкзаке от силы пять кило. У него свой рюкзак за спиной и чемодан в руке. Мой он себе на грудь повесит значком ГТО — герой, блин, выискался!

После парилки улицы кондиционированный холод аэропорта казался раем. Кузьма усадил меня в кресло и встал в очередь сдавать багаж. Через полчаса — или все же прошла вечность — я подошла к стойке. Кузьма оказался миллиметровщиком не только в парковке машины, но и в паковании чемодана. Не хватало всего ста грамм до перевеса.

— Как ты это сумел? — спросила я, когда мы пошли с рюкзаками на посадку.

— Попросил взвесить в магазине бутылки. На сыре и колбасе есть граммы. Немного сложения в уме и вуаля!

— Офигеть какая сообразительность! — призналась я честно.

От него действительно можно офигеть. Откуда такие только берутся! И как их с Таськой могла родить одна мать?

— Даш, пошли эти дурацкие куны тратить! — кивнул Кузьма в сторону кафе.

— А мы разве не возвращаемся? — спросила я, поймав неприличный ритм сердца.

— Даш, я их потеряю до сентября. Да тут всего на пару бутылок воды и пирожок…

Ну да… С учётом того, что бутылочка воды стоит восемьдесят восемь кун…

— Тост?

Это Кузя протянул мне открытую бутылку. Одну взял себе, а две закинул в рюкзак.

— За твою победу в марафоне! — подмигнула я нагло, пытаясь загнать сердце, болтающееся во рту и мешающее говорить, обратно в грудь.

— Финиш не главное, — состроил Кузьма такую же наглую рожу, что и я. — Вернее, пофиг, кто будет первым. Главное, чтобы дыхалки до финиша хватило. Ну и запала бежать…

Финиш не главное. И плевать чем закончится мой марафон с Кузьмой Тихоновым. Главное, что пока мы бежим рядом. Ну, или летим в соседних креслах. Как раз посадку объявили.

— Так это ж хорошо, что у тебя месячные! — перевернулась на другой бок сестра, чтобы быть ко мне лицом. — После бурного отпуска…

Я швырнула в Машку подушкой. Три часа ночи. Спи, дура!

В "Пулково" мы достаточно быстро прошли паспортный контроль, поймали такси, два разных, и после короткого поцелуя разошлись по машинам. Дома я только выложила спиртное на стол, а сыр и колбасу в холодильник и сразу нырнула в душ, а потом завалилась в кровать, поджав к животу ноги.

— Чего ты злишься? Что отпуск не вечен?

Я продолжала молчать в надежде, что и Машка замолчит. Ага, мечтать не вредно! Знай наших!

— А ты все ещё на доске почета висишь…

Лучший продавец месяца своего отдела. Все повисите там для проформы, и пусть никто не работает обиженным. Да ладно… Фотка у меня там нормальная, но во Вконтакте я ей хвастаться точно не буду!

Моих фоток теперь там море, не самых лучших, но Кузьме, похоже, плевать, что выставлять… А Машке, что лайкать… Мама явно все видела, но пока воздерживалась от комментариев. Мы виделись-то десять минут от силы. И все это время Машка не заткнулась ни на секунду. Вот что ей ночью не спалось!

Мне тоже не спалось. От переизбытка усталости и из-за напора Кузьмы, которому приспичило немедленно снять меня с доски почёта, о которой он, к моему счастью, ничего не знал. Впрочем, я его понимаю — встречаться с продавщицей, пусть и продавщицей месяца, не комильфо для серьезного мальчика. Младший бухгалтер звучит не так стремно, верно? Но будет ли он вообще со мной встречаться? Это ещё под большим вопросом. Сломать все легко, вернуть обратно… Да, блин, что я такое говорю — в магазин меня возьмут хоть завтра! Вопрос, надо ли мне связываться с дядей Борей. Блин, я даже отчества его отца не знаю…

— Дашка, ну расскажи хоть что-нибудь! — Машка швырнула подушку обратно и уселась на своей кровати в позу монстра. — Ты у нас единственная за границей была и на самолете летала.

— Курица не птица, Хорватия не заграница. Дай поспать!

И я отвернулась. Но все равно не спала. Мне было неуютно в пустой кровати. Мне нужны были руки Кузьмы. Прямо сейчас! Без них спать невозможно!

Но я как-то уснула и открыла глаза только к двенадцати. Машка по-прежнему сидела на кровати.

— Сыр вкусный, колбаса тоже, шоколадку мама мне не дала. Ты вставать думаешь? — выдала сестра автоматной очередью, догадавшись, что я все равно ничего не скажу.

Мне снова надо было в душ, потом за стол. Иначе мне не дадут таблетку.