– Тобой принято верное решение, – говорил Масуд. – Ты должен как можно скорее выбраться из Афганистана с подписанным нами всеми договором в кармане. Если русские схватят тебя, считай, все пропало.

Эллис кивнул в знак согласия. Джейн же подумала: никогда не видела Эллиса таким прежде. Он действительно относится к Масуду с глубочайшим почтением.

Масуд продолжал:

– Однако путешествие необычайно трудное. Значительная часть пути пролегает выше линии таяния снегов. Порой тропа совершенно теряется под снежным покровом, а тот, кто заблудится там, обречен на верную смерть.

Джейн оставалось только гадать, зачем он повторяет уже известные им факты, к чему подводит разговор. Ей показалось недобрым предзнаменованием, что Масуд обращался исключительно к Эллису, словно не обращая внимания на ее присутствие.

– Я могу помочь тебе, – добавил Масуд, – но только, как поступаешь часто ты сам, готов пойти на сделку с определенным условием.

– Слушаю тебя, – сказал Эллис.

– Я дам тебе в проводники Мохаммеда, чтобы он провел тебя через Нуристан и доставил в Пакистан.

У Джейн от радости зашлось сердце. Иметь Мохаммеда в качестве проводника! Это будет значить очень много. Значительно облегчит путь.

– Какое условие ты ставишь передо мной? – спросил Эллис.

– Ты пойдешь один. Жена доктора и ее ребенок останутся здесь.

Джейн с душевной болью сразу отчетливо поняла, что обязана будет согласиться на это. Стало бы чистым безрассудством пытаться преодолеть такой маршрут вдвоем. Скорее всего, они оба погибли бы. А при предложенном Масудом варианте она, по крайней мере, могла спасти жизнь Эллису.

– Тебе следует принять условие, – сказала она ему.

Эллис улыбнулся ей и посмотрел на Масуда.

– Об этом не может быть и речи. Исключено, – твердо заявил он.

Масуд поднялся с заметно обиженным видом и вернулся к остальным партизанам, сидевшим у костра.

– О Эллис! Разумно ли ты поступаешь?

– Нет, конечно же, – ответил он и протянул ей руку. – Но я не позволю тебе отделаться от меня так легко.

Она пожала его руку.

– Но я же… Я ничего тебе не обещала.

– Знаю, – кивнул он. – Когда мы оба вернемся к цивилизации, ты будешь свободна делать все, что захочешь. Даже продолжать жить с Жан-Пьером, если для тебя так лучше, но только придется сначала разыскать его. Я удовлетворюсь всего двумя следующими неделями с тобой, пусть это все, на что я могу рассчитывать. Хотя мы запросто можем не выжить так долго.

Верно сказано. Чего мучить себя мыслями о будущем, подумала она, если у нас, возможно, нет никакого будущего вообще?

Вернулся Масуд снова с широкой улыбкой на лице.

– Не умею я вести переговоры по вашим правилам, – сказал он. – А потому все равно отправлю Мохаммеда с вами.

Они начали взлетать за полчаса до рассвета. Один за другим вертолеты взмывали с бетонных площадок для стоянки и исчезали в темном еще небе, скоро оказываясь там, куда уже не добивали лучи прожекторов с земли. В свой черед «Ми-24» с Жан-Пьером и Анатолием на борту тяжелой неуклюжей птицей поднялся в воздух и присоединился к общему строю. Скоро огни авиабазы внизу пропали из виду, и вновь эти двое полетели над вершинами гор в сторону долины Пяти Львов.

Анатолию удалось совершить почти чудо. Менее чем за сутки он сумел организовать, вероятно, самую крупную поисковую операцию в истории афганской войны, лично возглавив ее.

Значительную часть вчерашнего дня он висел на телефоне, ведя переговоры с Москвой. Ему пришлось решительными действиями гальванизировать вялую бюрократию советской армии, объяснив сначала своему начальству в КГБ, а потом и целой группе войсковых генералов, насколько важным стал теперь перехват и арест Эллиса Тайлера. Жан-Пьер только слушал, не понимая ни слова, но восхищаясь точно выверенным сочетанием властности, спокойствия и тревоги в тональности голоса Анатолия.

Официальное разрешение было им получено только после обеда, а затем перед Анатолием встала не менее сложная задача осуществить операцию на практике. Чтобы заручиться необходимым ему количеством вертолетов, пришлось умолять об одолжениях одних, припоминать старые должки другим, сыпать то обещаниями, то угрозами повсюду – от Джелалабада до Москвы. Когда какой-то засевший в Кабуле генерал отказался предоставить свои машины без письменного приказа, Анатолий позвонил старому другу в московскую штаб-квартиру КГБ, чтобы тот негласно заглянул в личное досье генерала, а затем имел возможность снова связаться с ним и заявить, что старый вояка больше не сможет получать вожделенную детскую порнографию из Германии, если не подчинится.

Советский Союз располагал шестьюстами вертолетами в Афганистане. К трем часам пополудни пятьсот из них собрались на базе в Баграме, поступив в полное распоряжение Анатолия.

Последний час перед вылетом Жан-Пьер и Анатолий провели, склонившись над картами, решая, куда направить каждый из вертолетов, и отдавая соответствующие приказы огромной группе офицеров. Причем указания отличала предельная четкость и точность благодаря умению Анатолия сосредоточиться на главном, но не упуская ни малейших деталей, и близкому знакомству с местностью Жан-Пьера.

Хотя Эллиса и Джейн не оказалось в кишлаке накануне, когда Жан-Пьер и Анатолий предприняли попытку разыскать их, они наверняка слышали о том рейде и теперь затаились в надежном укрытии. Причем не в Банде. Скорее всего, они нашли себе пристанище в мечети одного их соседних кишлаков – гости, прибывавшие ненадолго, обычно проводили ночи именно в мечетях, – или же, если не чувствовали себя в безопасности в кишлаках, могли воспользоваться одной из тех маленьких каменных хижин для путешественников, которыми была усеяна страна. Словом, они могли находиться в любом из районов долины, как в одном из ответвлявшихся от нее ущелий.

Анатолий не исключал ни одной из подобных вероятностей.

Вертолеты будут приземляться в каждом кишлаке и у каждой хижины в самых отдаленных ответвлениях от главной долины. Пилоты пролетят над всеми дорожками и тропинками. Войска, а солдат насчитывалось больше тысячи, получили задание обыскать каждое здание, осмотреть все деревья, заглянуть в пещеры. Анатолия переполняла решимость не допустить новой неудачи. Сегодня они обязательно найдут Эллиса.

И Джейн.

Пространство внутри вертолета было тесным, но при этом почти пустым. В пассажирском отсеке располагалась лишь скамья, прикрепленная к фюзеляжу напротив двери. На нее уселись Анатолий и Жан-Пьер. Отсюда им открывался вид на кабину пилота. Его сиденье стояло на возвышении в два или три фута от пола со ступенькой, облегчавшей доступ к нему. Все средства при создании этой боевой машины были вложены в эффективность – вооружения, обеспечение скорости полета и маневренности. О каких-либо удобствах не задумывались вообще.