смешным, и я жадно впитывал его хитрованскую мужицкую уличную мудрость.

Флойд рос в 1950-е в городке Катахула в штате Луизиана, и было очень интересно слушать историю поп-культуры с его точки зрения.

Он рассказывал, как в детстве бегал по субботам на дневные киносеансы, где за пять центов можно было посмотреть на ковбоев. Его любимцем был человек в черном, Лэш Лару. Лэш Лару был безумно популярен в южных штатах. Он одевался в черное, как Джонни Кэш, но у него был хлыст, и он с удовольствием пускал его в дело. В книге «Кораль на закате» (The Sunset Corral), посвященной звездам ковбойского кино 1940-х и 1950-х, Лару описан как Богарт среди ковбоев. Рядом с ним всегда был уморительный бородач, похожий на Гэбби Хэйса, по имени Фаззи («Лохматый») Сент-Джон.

Флойд рассказывал, что как-то раз, когда ему было девять, он пошел на фильм с Лэшем Лару, и Лэш и Фаззи во плоти вышли на сцену их заштатного кинотеатра. Это было еще во времена сегрегации, когда черных детей загоняли на балкон.

«Но там же лучшие места», – сказал я.

Он ответил: «Мы тоже так считали! Но если тупые ублюдки думают нас унизить, посадив на лучшие места в зале, так разве я против?»

Итак, Лэш и Фаззи вышли на сцену и обратились к детям в зале. Фаззи показал на белых мальчишек в первых рядах и своим трескучим голосом произнес: «Я смотрю, у нас тут собрались заправские ковбои!»

Потом Лэш показал на девчонок и добавил: «И красивые дамы!»

А потом Фаззи показал наверх, на балкон, хитро прищурился и сказал: «И индейцы!»

По словам Флойда, весь зал засмеялся, но по разным причинам. Белые решили, что Фаззи издевается над черными, но черные поняли, что Фаззи назвал их крутыми и опасными.

Флойд был совсем пацаном, когда впервые увидел Элвиса в «Шоу Томми Дорси». На следующий день все в школе говорили об одном: «Видели этого белого чудика по телевизору?»

Как-то раз я спросил его, что он делал в моем возрасте.

Он ответил: «Ходил по улицам и изо всех сил старался быть похожим на Элвиса Пресли». Его другим любимцем в то время был Джеки Уилсон. Флойд убеждал меня, что подростком видел вживую, как Джеки пел на сцене «Одинокие слезы» (Lonely Teardrops). Еще он вспоминал слова Элвиса: «Если бы Джеки Уилсон был белым, он был бы в два раза более знаменит, чем я». Сейчас я уже не уверен, что Элвис так говорил. Но так говорил мне Флойд.

В черном сообществе ходил устойчивый слух, что как-то в 1950-х Элвиса спросили, что он думает о цветных.

И Элвис ответил: «Все, что они могут, – это чистить мне ботинки и покупать мои пластинки».

Флойд не верил в это ни на секунду: «Элвис не говорил такую хрень».

Но я возражал: «Но ведь такая-то утверждает, что слышала это сама».

«Такая-то эту хрень не слышала! – говорил он в ответ. – Твоя такая-то – лживая сука!»

Эта история рок-н-ролла из первых рук меня очень занимала, потому что я совсем не тащился от белого рока 1970-х. Мне было плевать на Kiss, плевать на Aerosmith, плевать на Элиса Купера, на Black Sabbath и на Jethro Tull вместе взятых. У меня не было пластинки Frampton Comes Alive. Я нагло отвергал всю эту культуру. В 16 лет я, наверное, слышал о Брюсе Спрингстине, но точно не слышал самого Брюса Спрингстина.

Меня перло от рок-н-ролла 1950-х.

Не 1960-х.

Не от «битлов».

Не от Джими Хендрикса.

Не от Боба Дилана (эта стадия наступит позже).

От рок-н-ролла 1950-х… и… от соула 1970-х.

Элвис и Стиви Уандер.

Эдди Кокран и Бутси Коллинз.

Джин Винсент и группа Parliament.

The Five Satins и Rufus.

Джеки Уилсон и Рик Джеймс.

The Coasters и Commodores.

Чак Берри и Барри Уайт.

Бренда Ли и Тина Мэри.

Кертис Мэйфилд в группе The Impressions, а также его саундтрек к фильму «Суперфлай».

Как выяснилось, это была территория Флойда.

Было круто смотреть с Флойдом что-нибудь вроде «Американского воска»[119] Флойда Матракса. Он растолковал мне, кто такой «Орущий» Джей Хокинс, и смеялся над парнем, изображавшим Ди Кларка. Про Тима Макинтайра (который играл главную роль, диджея Алана Фрида) он сказал: «Алан Фрид вообще не был похож на этого говнюка».

«Американский воск» ему понравился, чего нельзя сказать об «Истории Бадди Холли».

«Они пытаются сделать Бадди Холли важнее, чем он был. Да всем было насрать на Бадди Холли, когда он умер. Вот по Ричи Валенсу и Биг Бопперу действительно рыдали»[120].

Зато я сказал Флойду, что после гибели Бадди Холли, Ричи Валенса и Биг Боппера их место на оставшихся концертах занял Бобби Ви[121]. Флойд улыбнулся и сказал: «Да, блин, представляю, какие в зале были кислые лица». И мы оба засмеялись.

Он открыл для меня Воющего Волка[122]. Прямо сейчас, когда я перечитываю эту страницу, я слушаю Воющего Волка и думаю о Флойде.

Он впервые поставил мне Джорджа Торогуда, а его второй альбом Move It On Over он переслушивал бесконечно.

Ему нравился Джонни Кэш, но он всегда шутил: «Я не слушаю Джонни при братьях».

У него был всего один альбом Боба Дилана, Bringing It All Back Home, и он слушал на нем всего одну песню, «Gates of Eden». Но слушал без остановки.

Он рассказал мне об аболиционисте Джоне Брауне. Это был его любимый американец, Флойд многое знал о нем, и за год, проведенный с ним, я не раз выслушал всю историю Джона Брауна. И это было дико интересно. Его любимыми историческими персонажами были Джон Браун и генерал Джордж Пэттон. Он часто цитировал обоих.

Он служил в армии с Фрэнки Лаймоном[123].

Одно время он недолго встречался с Джои Хизертон[124].

И он был знаком с Бобби Пулом, сценаристом «Сутенера».

Он говорил, сам себе не веря: «Этот уродливый ублюдок хотел сам сыграть Голди! Ни один нормальный человек не взял бы этого гондона на главную роль в „Сутенере“!»

Он видел все фильмы в жанре блэксплотейшн в первые дни проката.

Флойд – о «Призраке, который сидит у двери»:

«Такой фильм Голливуд переварить не мог. Им пришлось перекрыть ему прокат».

Флойд – о «Сутенере»: