– Что там?

Ничего не говоря, Беккет передал мне бумаги.

Штат Нью-Йорк, суд по семейным делам, запрос об усыновлении от…

– О, Бекетт… – я потянулась к нему и сжала в ладони его пальцы.

– Но мне двадцать четыре года, – хрипло произнес он.

– Уже двадцать пять, – поправила его Мэри. Ее улыбка была прекрасна.

Рой прочистил горло.

– Нам кажется, что от возраста не зависит то, как сильно люди заботятся друг о друге, – сказал он. – Семья есть семья.

Он снова попытался сесть поудобнее, и жена ободряюще погладила его по руке. Они оба смотрели на Бекетта и ждали его ответа. Ждали с надеждой.

– Я… я не знаю, что сказать, – прошептал Бекетт.

– Мы попытались найти твоих биологических родителей, – сказал Рой, – но нам это не удалось, поэтому у нас нет нескольких деталей, которые обычно требуются для процесса. Но так как ты совершеннолетний, решение за тобой. Если ты дашь свое согласие, то станешь… – Он снова прочистил горло. – Ты станешь нашим сыном. Мы бы хотели, чтобы ты был нашим сыном.

Мне пришлось закусить щеку изнутри, чтобы не разрыдаться. Бекетт смотрел на Роя и Мэри, и его подбородок начал раскачиваться вверх-вниз.

– Да, – еле слышно прошептал он, но потом откашлялся и повторил громче: – Да, я бы… я бы этого хотел. – Он рассмеялся, вытирая с глаз слезы. – Я бы этого очень хотел.

– Хорошо, – произнес Рой, изо всех сил стараясь говорить небрежно, как будто они только что заключили деловую сделку. – Значит, все решено.

Мы с Мэри обменялись взглядом, а потом обе одновременно расхохотались и расплакались. Мэри встала со стула и обняла Бекетта за шею, а потом подошла ко мне и сделала то же самое. Я прижалась к ней, наблюдая, как Рой пожимает Бекетту руку, а потом притягивает к себе и заключает в крепкие объятия. Положив подбородок на плечо Бекетта, он зажмурился, зная, что держит в своих руках нечто бесценное.

Когда мы вернулись домой, Бекетт плюхнулся на диван, положив ногу на столик. Я свернулась в клубочек рядом с ним.

– Что ж, это был приятнейший ужин, – проговорила я. – Никак не могу забыть божественный вкус говядины. Повар приготовил ее просто идеально. Это была кульминация вечера, не правда ли?

Из груди Бекетта вырвался тихий смешок, который становился все громче и громче, пока Бекетт не откинул голову назад и от души не расхохотался. Он притянул меня к себе на колени и поцеловал.

– Да уж, та еще кульминация.

– Я так рада за тебя, малыш, – проговорила я. – И черт меня побери, если это слово выражает хотя бы десятую долю моих эмоций. Ты ожидал такого?

– Вообще нет.

Я провела пальцами по его губам.

– Я так счастлива. Я люблю тебя. – Я нежно его поцеловала. – С днем рождения.

Мне в голову пришла мысль, и я рассмеялась, щекоча дыханием его губы.

– Получается, у тебя сегодня день рождения в квадрате.

– Да, видимо, так. – Он встряхнул головой, словно хотел прочистить мысли. – Господи, мои мозги. Мне нужно сосредоточиться на чем-нибудь другом. А еще нам надо закончить роман.

Я выпрямила спину.

– Прямо сейчас? Сегодня?

– Малышка, давай просто что-нибудь набросаем, – предложил он, скользя рукой по моему бедру. – А то наш роман завис в воздухе в ожидании концовки.

– Давай попробуем.

Мы переоделись в домашние штаны и толстовки и завязали на шеях шарфы. Когда я пнула радиатор, он недовольно щелкнул и выпустил наружу немного тепла, которого нам хватило, чтобы не леденели руки. Мы сели за рабочий столик, и я достала наш графический роман.

– Что у нас есть: Кира пощадила того мужчину. Упекла его в тюрьму вместо того, чтобы убивать. А теперь она готова прыгнуть в 2111 год. – Я взглянула на Бекетта. – Что же случится, когда она окажется там?

– Ее будет ждать Райдер. Он заключит ее в объятия, и они всю ночь будут заниматься жарким, потным, футуристическим сексом.

Я хлопнула его по руке.

– Он не является романтическим интересом.

– Бедняга. В 2111 году придумали способ, как помочь возбужденному парню, у которого нет возможности получить разрядку?

– Давай уже серьезно, – попросила я. – Концовка…

– Это ее концовка, Зэл, – мягко произнес Бекетт. – Она заслуживает счастливый финал.

Я задумалась о своей жизни и о том, как одно решение изменило ее навсегда, в самом лучшем из возможных смыслов. Цепная реакция. Двери, которые открывались одна за другой и привели меня к этому самому моменту. К этому счастью. С этим человеком. Я накрыла руку Бекетта ладонью и на мгновение замерла, а потом взялась за ручку.

– Возможно, у решения Киры не убивать того парня, а упечь его за решетку были свои последствия, – принялась я рассуждать вслух, царапая ручкой бумагу. – Может быть, в тюрьме он захотел стать лучше и решил рассказать свою историю в надежде, что другие не выберут такой же путь, какой выбрал когда-то он. От одного-единственного решения пошли круги по воде, и они становились все шире и шире. Благодаря крошечному поступку, который облегчил боль одного человека, возникали все новые и новые проявления доброты. Их становилось все больше и больше. Это продолжалось много лет, и реальность едва заметно менялась. Пока наконец эти круги не достигли человека, который убил дочь Киры.

– Теория хаоса, – произнес Бекетт. – Одно-единственное решение…

– Да, – сказала я, теперь уже свободно скользя рукой по листу бумаги. – Оно не помогло этому человеку избавиться от болезни, затаившейся в его голове. К тому времени, когда добрые последствия настигли его, они были ужасно малы – меньше взмаха крыльев бабочки. Но этого хватило. Возможно, он проехал на красный свет или коллега задержал его на работе, чтобы рассказать анекдот. Окно закрылось. Дочь Киры была спасена.

Я посмотрела на скетч, который набросала. Стоял 2111 год. Небо было не таким темным, потому что загрязнение экологии уменьшилось. Волосы Киры падали на ее плечи мягкими прядями, когда она обнимала свою дочку. Черный костюм мстительницы исчез; теперь на Кире была сестринская форма. Ее новая работа заключалась в том, чтобы спасать жизни, а не в том, чтобы их забирать.

Кира больше не помнила ни «Проект “Бабочка”», ни даже Райдера. Ее жизнь пошла по тому пути, по которому должна была пойти изначально, и Райдер увидел этот момент со стороны. Он улыбнулся себе под нос и ушел прочь.

– Как тебе? – спросила я.

– Идеально, – сказал он. – Ты нашла ее душу.

Я приподняла руку, чтобы провести пальцами по его подбородку, линии челюсти и губам.

– Нет, Бекетт. Это ты ее нашел.

Он наклонился и поцеловал меня. Сначала мягко, потом немного глубже. Я целовала его в ответ, отдавая ему все, что у меня есть. Нас больше ничего не сдерживало. Я чувствовала, как его руки скользят по мне, сжимают меня, а потом залезают под слои одежды, чтобы обнаружить там тепло, касаясь моей обнаженной кожи. Мы разделись и создали свой собственный жар. Построили нашу личную оборону против промозглых, словно зимние ветра, темных воспоминаний. Наши тела касались друг друга и двигались в такт. Благодаря его силе я чувствовала себя защищенной. Мои руки, обнимающие его за шею, развеяли его одиночество.