девушка. Не успеваю сообразить, где видел ее раньше, как она уже ныряет в салон и вытаскивает оттуда переноску с малышом.

Картинка сразу складывается, и одновременно с этим с эффектным визгом тормозов во двор влетает навороченная тачка Демьяна и замирает в нескольких сантиметрах от моей.

Таксист выгружает остальные вещи, но девушку это не интересует.

Она замирает, отчаянно прижимая к себе малыша и смотрит только на брата. На лице ее явственно читаются паника и страх.

На моем они, наверное, тоже сейчас проступают. Потому как кое-что начинает складываться в голове.

Не кое-что, а многое.

И то, что выходит, мне совсем не нравится.

Ситуация брата, рассказ Арины про сестру. Та необычная схожесть, которую уловил, когда увидел девушку в той деревне…

Он бросил тогда не кого-то, а ЕЕ сестру…беременную…отправил на аборт…оставил одну…с ребенком…

Мой брат и ее сестра.

У нее ребенок от Демьяна и именно он так с ней поступил…

Арина тоже сейчас все поймет...

Блин, блин, блин…

А злой, как черт, братец уже выскочил из машины и теперь двигает к девчонке и ребенку с такой волчьей улыбкой на губах, точно собирается их обоих, как минимум, убить.

Глава 52. Это больше, чем я могу сейчас вынести

"Лучше опасаться без меры, чем без меры доверять".

У. Шекспир

Арина

Гордей провожает меня до самой двери.

Держится так близко от меня, что только руку протяни и попадешь в крепкие мужские объятия. Но после просмотра видео меня словно холодными волнами окатывает.

Притяжение все равно есть, оно никуда не ушло, но душа моя идет в разлад с телом и разлетается на тысячи мельчайших осколков.

Хотелось бы мне верить, что это подлог, дурацкий и совсем несмешной поклеп. Что он не мог этого подумать и, уж тем более, не мог произнести.

Но Лера прислала мне не просто сообщение или фотографии, которые и правда легко подделать или скомпоновать из каких-то стародавних. Она прислала мне свежий видеоролик, в котором нет склеек и где Гордей называет меня Бельчонком, и цинично сообщает кому-то о своих планах на меня.

Я просмотрела это видео несколько раз и не нашла ни одного перехода, какие обычно бывают при смене кадров.

И то беспокойство, что все это время жило в моей душе, то глубоко запрятанное в самый дальний уголок ощущение нереальности и невозможности, чтобы все складывалось благополучно именно для меня, вновь оживает внутри и заполоняет все мое существо.

Проникает в кровь, отравляя ее осознанием безысходности и несостоятельности меня, как девушки, которую действительно можно полюбить. Бередит душу, за короткое мгновение раскромсав и перетасовав ее в болезненный кровавый сгусток, прекратившейся в очаг постоянной, непрекращающейся боли, терзающей и разрывающей меня изнутри.

Я потеряна, разбита, раздавлена…

Я сопротивлялась своим чувствам сколько могла долго, а когда в конце концов поверила ему и согласилась с тем, что у нас действительно может что-то сложиться, я получила вот это разоблачающее его видео.

Показывающее, что я вещь, дешевка, всего лишь обыкновенная игрушка для него….

Он говорил люблю столько раз, он дарил цветы и изящные, очень красивые украшения, а за спиной отзывался обо мне как об одноразовой для использования девушке, которую он с легкостью выкинет за ненадобностью, как только я соглашусь на окончательные отношения с ним.

Мне сложно в это поверить, практически невозможно. Но вот перед глазами он, сидящий на диване в каком-то клубе, и заявляющий кому-то, что не сдалась я ему, и что пусть катится, как только получит свое.

Умереть было бы менее болезненно, чем проживать эти отчаяние и боль от понимания, в какой же ужасной лжи я существовала все это казавшееся счастливым, даже не смотря на препоны родственников, время.

И как же правы оказались все они - мама, тетя, Володя, сестра.

…

Он уходит почти равнодушный и абсолютно точно разочарованный. Усталость сквозит в его жестах, осанке, походке. Не понимает, не в курсе еще, что я уже все узнала про него.

И я не хочу, чтобы он так и оставался в полном неведении. Наверное, это было бы не совсем честным по отношению к нему.

Я должна рассказать.

Но, к сожалению, мое притяжение к нему слишком велико, а моя воля слишком слаба, чтобы я могла позволить себе поговорить с ним об этом с глазу на глаз. Он переубедит меня тут же, не сходя с места. Уверена, он найдет слова, он всегда их находит.

А я не хочу…не хочу снова обманываться и верить несуществующему.

Слишком вымотана и все, что мне нужно, это на некоторое время остаться одной, чтобы забыться и просто ни о чем не думать.

Не хочу никого видеть и слышать, устала, мечтаю о ночи спокойствия и полного одиночества.

…

Стоя возле двери и слушая отдаленно доносящиеся из-за нее голоса своей тети и Володи, я понимаю, что не могу сейчас взять и вернуться к ним, словно уставшая побитая дворняга.

Пусть они и были правы во всем.

Но просто не могу.

Это лишь укрепит их позиции и усилит их давление на меня. Они снова начнут настаивать на замужестве...

Рассчитывала, что смогу остановиться у Гордея, но и тут все оказалось против меня. Так выходит, что мне некуда сейчас идти.

Но вместе с тем мне страшно ночевать в подъезде или всю ночь бродить одной по улицам. Я не нахожу другого решения, как позвонить сестре и попросить переночевать у той ее подруги Лизы, к которой едет сейчас она сама.

- Да, Ариш, - отзывается сестра, как только я набираю ее номер.

- Виол, я…послушай, - произношу, понизив голос до максимально возможного.

Спускаюсь на нижний лестничный пролет, чтобы тетя не смогла услышать мой голос из-за двери.

- Послушай…у меня тут…

- Ариш, не тяни пожалуйста, ты же знаешь, что я этого не люблю. Что у тебя случилось?

- Я поругалась с тем парнем, у которого хотела переночевать, и теперь мне негде, - выпаливаю я. – Домой возвращаться не хочу. Не могу просто. Не сегодня.

Облокачиваюсь о холодную шершавую стену, прикрываю глаза. Мне хочется сползти по этой стене вниз, и я, подумав, что никому не станет от этого хуже, так и делаю.

- Так, Арин, - голос сестры придает некоторую уверенность и поселяет надежду. - Сейчас ты успокоишься, вызовешь такси и приедешь к нам. Поняла?

- Да, хорошо.

От облегчения я готова расплакаться.

- Арин, ты здесь? Слушаешь?

- Да, да,