Согласна, в Демьяне чувствуется опасность, еще какая, также как неуправляемая хищность, что время от времени проскальзывает и у самого у Гордея. Я просто до жути теряюсь в присутствии этого надменного парня с внимательным цепким, но в то же время искушающим, взглядом.

Но тогда почему Гордей не боялся его ни капли, когда мы находились все вместе в одной квартире? Там Гордей чувствовал себя абсолютно комфортно в присутствии брата.

Что же изменилось теперь?

…

Я не понимаю, но инстинкт тянет меня подойти к сестре, потому что именно к ней я сюда и ехала.

И только сейчас осознаю, как, оказывается, сильно успела соскучиться по ней и нашему маленькому Игорьку.

- Извини, - бормочу Гордею. – Это моя сестра приехала с малышом. Надо подойти, помочь.

Возможно, Гордей тоже захочет познакомиться.

Но не успеваю сделать и нескольких шагов, как замираю и в недоумении смотрю на разворачивающуюся перед глазами сцену.

Демьян подлетает к Виоле и полностью перекрывает им с малышом путь к отступлению. По факту, он чуть ли не прижимает их обратно к машине, и когда сестра с Игорьком на руках пытается отвернуться от него, он не дает ей такой возможности, принуждая стоять и смотреть на него.

- Да пошел ты! – громко взрывается она и резко дергается, когда он кладет свою руку, поддерживающую малыша под спинку поверх ее.

Он что-то говорит ей на ухо, отчего щеки Ви покрываются легким, чуть розоватым румянцем, что совершенно не свойственно для моей бойкой и острой на язык сестры.

- Сука, блин, - только доносится до меня, и снова «пошел вон» и «отстань» голосом, пропитанным отчаянием от моей Ви.

И пока я все еще туплю, Гордей чуть отодвигает меня за плечи, и оказывается максимально близко от них.

Каким-то образом протискивается между Демьяном и моей сестрой и довольно сильно толкает Демьяна в грудь.

Я понимаю, что он отталкивает его от Виолы.

- Успокойся и сбавь обороты, - бросает ему тоном, не терпящим возражений.

И сразу же получает такой поток нецензурных выражений, который я не слышала, наверное, за всю свою жизнь.

- Тебе че здесь надо? – взрывается Демьян на него, а потом переводит полный засасывающей черноты взгляд на меня.

Усмехается недобро и снова сосредотачивает свое внимание на Ви.

- Думала, удастся сбежать, да? - тянет устрашающе. - Думала, блин, не достану тебя здесь? Думала, получится скрыть, что ребенок мой?

- Ты сам от него отказался, если помнишь, даже разбираться не стал. Что тебе нужно от нас теперь! – выпаливает сестра, а я решаю, что, наверное, это какая-то очень большая ошибка.

Просто-очень-сильно-огромная-ошибка.

Должно быть, я от усталости все не так понимаю, или ослышалась.

А может, после всех переживаний я просто беру, и схожу с ума?

«Ребенок мой», «удастся сбежать».

То есть…то есть….

Нет, нет и нет…О боже, только не это, нет…

- Арин, - резко поворачивается сестра и, наконец, меня замечает.

Кажется, последние мысли, которые промелькнули, я произнесла вслух.

- Виол…привет…

Лицо ее белее мела, руки мелко подрагивают.

Хорошо, что Игорек сладко спит, и ничего вокруг просто не замечает.

Лиза подбегает и пытается перехватить Игорька на руки, но Демьян отталкивает ее куда-то в сторону.

- Пошла вон, - бросает девушке грубо.

Лизины острые скулы в мгновение становятся пунцовыми.

- Сейчас вы поедете со мной, - говорит Демьян, снова обращаясь исключительно к моей сестре. – Без вариантов.

- Нет.

В глазах сестры читается решительный вызов.

- Поедешь, Ви, еще как поедешь.

- Никуда она с тобой не поедет, если не захочет, - тут же отбивает ему Гордей и сестра бросает на него быстрый благодарный взгляд.

А вот я почему-то совсем не испытываю никакой благодарности к Гордею.

Он брат того человека, из-за которого сестра перенесла столько страданий и проплакала столько длинных бессонных ночей и которого я привыкла презирать больше всех остальных людей.

Они братья. Росли вместе, общаются, дружат.

Это Демьян тот бесчувственный отвязный мажор, который таскается по клубам и который сунул Ви деньги на аборт, вместо того, чтобы протянуть руку помощи и по меньшей мере не быть с ней таким грубым.

А теперь, по какой-то непонятной дурацкой прихоти, он преследует сестру и пытается отобрать у нее ребенка. Малыша, которого она родила и растит полностью сама.

Самое ценное, что может быть у матери.

Как жестоко, цинично, бесчеловечно…

Я ненавидела его, не зная, почти целый год. И теперь, узнав о его новых планах, буду ненавидеть еще сильнее.

А Гордей, он…знал обо всей этой ситуации? Совсем не удивился, когда увидел их вместе, только испугался.

Не хотел, чтобы я узнала об этом? Поддерживает брата?

Он не говорит ему, что прекрати и оставь все попытки. Он просит только лишь не пороть горячку именно сейчас…

Теперь я начинаю понимать, с кем Гордей зависал в клубе и кому говорил о том, что выбросит меня после первого же использования.

Это с ним…они меня обсуждали там. Он сказал Бельчонок, и Демьян, еще не зная меня, уже был в курсе, как меня называет его брат…

Все сходится…

Посмеялись, там, наверное, надо мной.

Сознание складывает пазл и формирует один единственный, возможный в данной ситуации, вывод.

Все окончательно и бесповоротно летит в глубокую, пожирающую любой намек на благоприятный исход событий, пропасть.

Глава 53. Не говори мне ничего

"Нельзя перелетать от горя сразу к счастью".

У. Шекспир

Арина

Мир вокруг меня рассыпается, словно карточный домик, но я ничего не могу с этим поделать или как-то на это повлиять.

Гордей сказал брату, что выбросит меня, как только использует, а его брат и есть тот парень, который бросил Виолу, зная, что она беременна.

Что может быть ужаснее всего этого?

Наверное, только то, что теперь Демьян хочет отобрать у Виолы ребенка.

Пока все эти разрушающие меня мысли кружатся в голове, обстановка вокруг накаляется сильнее и сильнее.

- Ребенок не твой, он, он…от Макса, - восклицает сестра.

Она не знает еще о том, что наш разговор, не предназначенный для чужих ушей, был наглым образом подслушан.

- В машину садись, - тихим, но впечатляющим тоном, приказывает Демьян, отбросив в сторону ее ложь, - иначе даже не представляешь, что я тебе устрою.

Сестра вздрагивает и рефлекторно сильнее прижимает сыночка к себе.

- Ты не можешь приказывать! – выступаю я вперед, сражаясь со своим страхом