Марк, сумевший продвинуться в Игре достаточно далеко (дошёл до уровня полковника), был уверен, что стоящие за Игрой действительно преследуют благие цели – об этом по развитию событий напрашивался однозначный вывод. Уже огромное множество просто вопиющих фактов о разнообразных уродах, возомнивших, что они и есть хозяева жизни, выложено в Интернете на различных порталах и сайтах, и эти опубликованные сведения зачастую приводят к неприятным последствиям для тех, кого они касаются. Отчёты об арестах коррупционеров, взяточников, ментов-беспредельщиков приходят каждый день, а статьи с отличными аналитическими материалами о действительном положении дел в стране и в мире появляются еженедельно. Причём, что радует больше всего, Игроки поднимаются всё выше и выше, не боясь упасть, а каверзные разоблачительные заметки, выложенные в сети, стали затрагивать уж совсем серьёзные фигуры. Кстати, по примеру Марковой компании, произошли хулиганские нападения на банки и другие конторы, где делают деньги из воздуха, но это были единичные случаи, и, слава Богу, обошлось без жертв. Зато сообщения о сожженных домах и автомобилях тех, кого не решались трогать органы, но кто этого вполне заслуживал, в Игре уже стали обыденностью. Похоже, страна просыпалась…

Но как бы то ни было, такая осведомлённость Игры, которой не смогла помешать даже чудесная Юлькина сила, пугала и напрягала. Когда Марк учился в младших классах, про такое говорили: «Это тонкий намёк на толстые обстоятельства». И намёк этот мог (Марк был в этом почти уверен) разъяснить отец Роман. Но куда он подевался?

Замученного думами Марка ноги вынесли к концу тропинки, вследствие чего он был вынужден остановиться и осмотреться. Как оказалось, вышел он к бывшим царским хоромам, откуда обычно открывается прекрасный вид на Москву-реку. Но сейчас стоял туман, и видно ничего особо не было. Клубящаяся внизу грязно-белая пелена неожиданно для Марка вызвала у него жуткое чувство тоски и тревоги, в душе заныло и заскрежетало. Перед глазами опять возникла Кристя: её чуть снисходительная и хитрая улыбка, каштановые волосы, прелестное, улыбающееся загадочной улыбкой личико. От этого видения захотелось завыть, закричать, броситься с обрыва вниз или сделать себе ещё что-нибудь больное и безумное, настолько тяжёлым было это ощущение. Его охватило чувство потери, пустоты, бессмысленности дальнейшей жизни, злости на себя и свою дурацкую принципиальность. Скажите, на хрена ему все эти игры, эти нелепые, никому не нужные подвиги, эта убеждённость в том, чего он толком и не знает, зачем, если всё это перечёркивает саму его жизнь? Получается, Марк и сам не заметил, как Кристина стала смыслом его жизни, о ней он постоянно думал, о ней мечтал, ей поклонялся и страдал от разлуки. Что за сукин сын этот араб, за каким он тогда влез, зачем растоптал своим дурацким вмешательством чудесный вечер, обещавший перерасти в волшебную ночь? И почему Кристина достала эту свою дурацкую визитку, так бы Марк ничего не узнал и был бы счастлив. Кто же такой этот араб, зачем ему это всё понадобилось? Блин, ну где же отец Роман, он же обещал всё разузнать…

Душа болела. Хотелось курить, но Марк крепился, стараясь не проявлять слабость. «Закурю, – думал он, – и тогда предам всё, ради чего эти риски, мучения, предам правду, предам отца». Воспоминание об отце отрезвило, вернуло способность хоть как-то противостоять нахлынувшему искушению. Но взамен пришла другая тоска, память гаденько подсунула как будто уже далеко засунутые воспоминания. Доброе, открытое лицо, сильные руки, умение быть другом, утренние рыбалки на туманных озёрах. Родной, любимый человек… Зачем же он так поступил, почему оставил их с Юлькой, что же оказалось для него сильнее, чем забота и любовь к детям? «Отец Роман обещал рассказать», – вдруг вспомнил Марк. Да где же он, в конце концов? Марк опять достал телефон, судорожно набрал номер, поднёс к уху: «Вызываемый абонент находится вне зоны действия сети», – равнодушным женским голосом произнесла трубка.

– Засада, – со злостью вслух произнёс Марк, развернулся и пошёл к выходу из парка. Когда проходил мимо церкви, перед глазами опять всплыла осенняя картинка: девушка, идущая впереди, ореол света вокруг её волос, внимательный и манящий взгляд. Рука сама потянулась за телефоном, и дрожащие пальцы набрали Кристинин номер. После трёх гудков трубку взяли, и грустный голос заговорил: «Привет Марк! Я знала, что ты позвонишь. Надеялась. Не знаю, что тебя тогда так задело, но мне очень жаль, что так всё получилось. Жаль, – голос тяжело вздохнул. – Только вот теперь всё изменилось. Я узнала нечто, что…что… В общем, мы не сможем быть вместе, прости, – голос опять протяжно вздохнул. – Впрочем, может быть, ты звонил мне, чтобы сказать то же самое? Тогда я облегчила тебе задачу. Наверное, именно это ты и хотел сказать, иначе бы позвонил раньше, когда я ещё не знала того, что знаю теперь. Мне жаль. Прости. Ничего не говори, сигнала не будет». На этом в трубке раздались короткие гудки.

Нет, это уже слишком! Марк зарычал, как раненный зверь, и в этом рыке вырвалась такая тоска, такая лютая обида, что, услышь её волки в лесу, из зависти наверняка прекратили бы все свои сольные выступления, посвящённые луне. Уже ничего не способный с собой поделать, юноша направился прямо к ларьку за сигаретами – окончательно разбитое сердце требовало хоть какого-то лекарства. Подходя к ларьку, одному из стоящих в длинном ряду, Марк заметил двух ребят примерно такого же возраста, как и он сам, быстро перемещавшихся от ларька к ларьку и останавливавшихся около каждого на несколько секунд. Они приклеивали на ларьки цветные кружочки размером с кофейное блюдце. Марк присмотрелся. На кружочке была надпись: «Пиво и сигареты – это оружие, которым тебя превращают в животное. Не давай делать из себя раба! Игра «Власть приоритетов». Ребята достигли уже конца ряда. Марку сразу расхотелось курить. Но только он решил их окликнуть, как вдруг из-за последнего ларька показались двое патрульных полицейских, буквально выскочивших навстречу юношам.

– А ну, стоять! – властно скомандовал один из них.

Ребята в нерешительности остановились. Стражи порядка с торжествующими лицами направились к ним, один на ходу доставал дубинку, а другой – наручники. Ребята встревоженно переглянулись и, не говоря ни слова, развернувшись, задали такого стрекача, что вначале даже пробуксовали на месте, как герои мультфильмов. Полисмены, в свою очередь, бросились следом, один из них начал расстёгивать кобуру. И для Марка настал Момент Истины: когда ребята стремительно пролетали мимо него, а буквально в десяти метрах за ними бежали злые менты, Марк решился. Не обращая внимания на закричавшую в ларьке продавщицу, он выхватил из ряда стоявшую бутылку пива и, молниеносно развернувшись, нанёс ею мощный удар в лицо одному из подбегавших стражей порядка – тому, который расстёгивал кобуру. Мента отбросило, и он кульком рухнул на землю. Второй, по инерции пробежавший ещё несколько шагов, с трудом затормозил и обернулся к Марку, лицо его выражало крайнюю степень удивления.

– Ах ты, зараза, – зло бросил он.

Марк, опять-таки, больше на автомате, чем на здравом смысле, не стал ждать, что предпримет удивлённый полицейский. Скользнул ему навстречу и, поднырнув на обманном движении под занесённую для удара руку с дубинкой, основанием приоткрытой ладони нанёс ему хлёсткий удар в область носа. Проскочив противнику за спину, Марк увидел, как тот, нелепо вскинув руки к разбитому носу, стал заваливаться вперёд головой. Дальше всё уже пошло на инстинктах. Не собираясь дожидаться, пока придут в себя зачарованно наблюдавшие за короткой схваткой прохожие и продавцы, Марк побежал в сторону домов, видневшихся за узкой улицей. Сзади раздались запоздалые крики, женские визги и свист…