Вдоволь наплутав в жилом массиве, Марк выскочил на улицу и, увидев невдалеке остановку с подъезжающим автобусом, быстро кинулся к ней. Вскочил в уже отправлявшийся автобус, оплатил проезд, прошёл турникет и только тут с трудом перевёл дух. Сердце было готово выскочить из груди, бурно фонтанирующий адреналин слепил глаза. Может быть, потому Марк и не заметил, как следом за ним в автобус вскочили ещё двое, которые, пройдя через салон, нерешительно подошли к нему.

– Эй, чувак, спасибо, в натуре, – пробурчал один из них, слегка похлопав по плечу Марка, отвернувшегося к окну. Мгновенно обернувшись и уже готовясь к новой схватке, он с облегчением выдохнул, узнав в подошедших недавних агитаторов, спасавшихся от полиции.

– Не за что, – ответил Марк, с интересом ожидая продолжения.

– Ты – Игрок? – покосив по сторонам глазами и как бы обращаясь к полу, спросил другой. Оба спасённых, как сумел рассмотреть Марк вблизи, оказались совсем ещё пацанами: лет по четырнадцать, худые, одетые в мешковатую рэперскую одежду, со связками цепей на тощих шеях.

– Я-то? – переспросил Марк. – Пожалуй, что и игрок…

– Рады познакомиться, брат, – хором и очень серьёзно произнесли ребята, а потом каждый подал руку: – Андрюха, Сашок, – представились они.

– И я рад… братья, – несколько иронично произнёс Марк. – А я – Ювелир.

«Крокус-сити» гудел, как огромный растревоженный улей, в который влез большой и очень голодный медведь. Из общего гула изредка вырывались человеческие вопли, музыка и слова объявлений. Шла большая международная выставка, и человеческий водоворот затягивал в себя всех, кто оказывался поблизости. Не стал исключением и Володя, позволивший нести себя потоку из тел, одетых в разнообразную зимнюю одежду. Сейчас, конечно, посещение им выставки имело вполне определённую цель, но, вообще-то, интересно бывает побродить по таким выставкам, выхватывая вроде бы рассеянным взглядом яркие отблески новых изобретений. Уже лет десять, как Володя сделал для себя важный вывод – скорость внедрения новых придумок людей постоянно увеличивается, с каждым годом приобретая всё большую интенсивность и неожиданность. Казалось бы, совсем недавно возможность общения людей на расстоянии ограничивалась обычными телефонами, пусть и на радиоволнах, а теперь те же телефоны превратились в сложные устройства, соединяющие в себе функции множества полезных и абсолютно неожиданных приспособлений. Обычным видеообщением уже никого не удивить, как и спутниковой навигацией, видеосъёмкой на малюсенькие камеры, лёгким доступом к Интернету, а также другими техническими устройствами. Уже не удивительно и то, что изображение с плоских и совсем небольших коробочек выглядит объёмным, и его можно корректировать прямо в воздухе, всего лишь касаясь картинки, кажущейся живой и объёмной. Что дальше? Мини-лаборатории по проверке самочувствия, вмонтированные в наручные часы? Уже сделано. Может, карманные больницы? Или друг из коробочки, с которым можно разговаривать на любые темы и задавать ему любые вопросы, на которые тот обязательно даст ответ, а то и умный совет…

Всё меняется настолько стремительно, что человеческая фантазия уже не успевает предугадывать новые изобретения, не поспевает за зигзагами дерзающего разума, и человечество просто начинает тонуть в вещах, предназначение которых зачастую понятно только тем, кто их придумал. А сами люди, между тем, почти не меняются, и душа человеческая остаётся такой же загадочной, а тело таким же уязвимым. То есть получается, что скорость развития науки и информационной обеспеченности стала намного превышать скорость смены поколений и скорость изменения самого человека, тем самым значительно уменьшив способность человека противостоять воздействию вредных для него свойств окружающей среды. Причём под окружающей средой надо понимать не природу, а то, что создал сам человек. Так, может быть, правильнее было бы сосредоточиться на совершенствовании самого человека, а не вещей вокруг него?

Но тому, с кем Володе предстояло сейчас встретиться, эти мысли озвучивать не стоило. Почему-то самые косные и погрязшие в догмах люди на Земле, как ни странно, – это те, кто по роду своей деятельности, наоборот, должны поддерживать стремление человека к совершенству, чтобы он, наконец, стал тем самым образом и подобием. Короче говоря, Володе предстояло встретиться с представителем самого Папы (того самого, из Рима) – одним из тайных агентов Ватикана, членом ордена Иезуитов, отцом Фабио Таруцци. Отца Фабио Володя знал уже давно и был очень доволен тем, что тот не соответствовал типу желчного вида монаха, стереотип которого при слове «иезуит» рисует стандартное человеческое воображение. Наоборот, отец Фабио был весёлым, круглым, постоянно улыбающимся жизнерадостным весельчаком с прекрасным чувством юмора и умением радоваться каждому проявлению божественного чуда – возможности жить в этом удивительном мире. Единственное, на чей счёт не готов был шутить священник, – это догматы Церкви. Святое Писание было для него вещью неприкасаемой! В этом Володя убедился, когда в первую свою встречу с отцом-иезуитом попытался оспорить некоторые утверждения Библии. По изменившемуся лицу монаха, по застывшей в напряжении мимике и очень недоброму выражению глаз Володя понял, что стоит ему сказать ещё несколько неосторожных слов – и добродушный весельчак преобразится в безжалостного фанатика, готового даже убить ради отстаиваемых им принципов. Больше на столь рискованные эксперименты Володя не решался.

Влекомый людским потоком, Володя потихоньку добрался до стенда одной из швейцарских фирм, специализирующихся на системах личной безопасности. Как и всё швейцарское (например, часы и шоколад), выставленные образцы были дизайнерски консервативны, но классически надёжны и безупречны в эксплуатации. Володя зашёл в стенд, вежливо поздоровался с поднявшейся ему навстречу девушкой-переводчицей и начал задавать вопросы о продукции, которая якобы его заинтересовала. Девушка переводила эти вопросы вышедшему из глубины стенда среднего возраста полному невысокому мужчине, а тот с глубокомысленным видом отвечал, кивая и улыбаясь дежурной улыбкой вежливого бизнесмена, который понимает, что клиент ничего не купит, но… не посылать же его? Тем не менее, смысл вопросов становился всё более трудно переводимым, девушка стала запинаться, с раздражением поглядывая на назойливого посетителя и со страхом на своего работодателя. Очередной сложный технический вопрос вверг её в ступор, она уже с трудом подбирала слова, пока не стало очевидно, что швейцарский бизнесмен вопроса не понял. Володя улыбнулся девушке, говорившей со своим патроном по-немецки, и спросил, на каком ещё языке может общаться господин Крозель, как то было указано в бейдже, висевшем на дорогом пиджаке вышеупомянутого. Господин улыбнулся и стал перечислять, а переводчица послушно повторять:

– Английский, французский, итальянский, испанский, греческий…

– О, – восторженно поднял палец Володя, – я тоже говорю на греческом… – и сразу стал быстро-быстро сыпать греческими словами, а швейцарец так же быстро ему отвечать, бурно жестикулируя, как настоящий средиземноморский грек. Переводчица загрустила и, отвлекшись от беседы двух джентльменов, из которой она не понимала ничего, кроме отдельных смутно уловимых слов, переключила своё внимание на других посетителей, иногда подходивших к стенду.