Осознание этого заставило Лену вздрогнуть. Запоздаловздрогнуть и запоздало пережить запоздалый страх. Оставался, правда, еще одинвариант: с Пашкой, ведь Пашка оставался в машине, пока Лена выбивалапризнательные показания у засевшего на яблоне Печенкина. Но Пашка не знал опистолете, не мог знать, и уж точно не подбрасывал его: во-первых, егоизумление при виде пушки было неподдельным. И во-вторых, он был мальчишкой.Обыкновенным одиннадцатилетним мальчишкой, для которого оружие так же свято,как для женщины средних лет — крем от морщин.

Нет, он никогда бы с ним не расстался.

Никогда.

И уж наверняка не стал бы прибегать к дешевой мистификации.

Ну что ж, придется остановиться на варианте Фонтанки, 5, разуж ничего другого в голову не приходит. И…

И — решить, что делать дальше. И с пистолетом, и с вещамипокойного Романа-Нео заодно. Самым лучшим был вариант, который она озвучилаПашке: делом Романа должны заниматься те, кому положено заниматься этим постатусу.

А именно — родная милиция.

За последние несколько дней Лена столкнулась с некоторыми еепредставителями, и все они были один другого краше: чего стоило одно толькожутковатое мурло, которое допрашивало ее в ларьке у Гусейна, — шишковатый,не в меру раздувшийся череп перекочевал к мурлу прямиком из кинематографическойстрашилки, из какого-нибудь «Носферату — симфония ужаса»: в естественной средеподобных черепов не сыскать по определению. За мурлом следовал капитан Целищевиз Ломоносова, больше похожий на домашнего осла или перезревший кабачок, нужноеподчеркнуть. Был еще проходной патологоанатом из морга, фамилию которого Леназабыла напрочь.

Что-то непередаваемо хохляцкое, кажется — Луценко….

По этой галерее можно было бродить, зажав в руке бокалвполне легального шампанского и тарталетку, но приближаться к выставленным навсеобщее обозрение портретам и скульптурным группам не стоило: еще стошнит,чего доброго. А вот от кого следовало бы бежать без оглядки — так это от мурлас низким лбом, за которым сидела в засаде вся доблестная правоохранительнаясистема. Что ж, у Лены были все поводы бежать. Ведь она уже один раз сделалаэто — наспех покинув студию Романа. Не без потерь, правда.

Совсем не без потерь.

Она до сих пор хорошо помнила о носке, который забыла наФонтанке, вернее — потеряла, слишком увлекшись бегством.

Забавный чендж, ничего не скажешь: профукать носок иполучить взамен пистолет с арабской вязью. А чего стоил старикашка с бульдогоми глазами вертухая. Сто против одного, что он не только запомнил ее, но исфотографировал в фас и профиль, изучил все особые приметы и снабдил инвентарнымномером. И наверняка с соответствующими комментариями сунул все это добро впасть следствию.

А следствие…

Следствие вело то самое мурло, кто же еще, не такая уж Ленаидиотка, чтобы не понять. Да и мурло не такой уж идиот, чтобы не связать беседус ней (довольно скользкую и всю пропитанную тоской по Роману) с ее появлениемна Фонтанке… И если она когда-нибудь возникнет в поле зрения мурла, их встречабудет совсем не томной…

— Эй, ты чего! Глаза разуй! — вывел Лену из трансаголос мужа.

Очень вовремя: увлекшись своими мыслями, она едва непротаранила задний бампер какой-то ушлой иномарки. И лишь в самую последнююминуту ей удалось затормозить и избежать столкновения.

— Ты хоть на дорогу смотри изредка. — Гжесь всееще не мог прийти в себя от близости аварийной ситуации.

— Дорога наша тяжела, ведь мы бродячие актеры, —снова вклинился с ненужным пьяным резонерством мэтр. — И вдохновения крылана землю спустят нас не скоро…

— Помолчали бы, Гавриил Леонтьевич! — Гжесь вовсене был расположен к выслушиванию скоморошьего фольклора. — Неизвестно,доберемся ли мы живыми с таким водилой… А вы еще под руку каркаете…

…Но живыми они все же добрались.

И даже благополучно сдали мэтра на руки полумертвой от приступапочечных колик Светане. После чего Лена отвезла Гжеся домой, на Четырнадцатую.Но до того, как покинуть салон, муженек успел изрядно потрепать ей нервы..

— Иди, — напутствовала Лена Гжеся, выключивдвигатель и уставившись прямо перед собой.

— А ты?

— Я приду позже.

— Почему?

Поводов оставаться в опостылевшей тачке не было никаких, иЛена ляпнула первое, что пришло ей в голову:

— Мне еще нужно заехать к подруге.

— К какой?

— К подруге… По институту. Ты ее не знаешь…

— Да? — искренне удивился Гжесь. — А мнеказалось, что я знаю всех твоих подруг.

Это была чистая правда: еще в полузабытый период окучиванияпрофессорской дочки Гжесь перезнакомился со всеми ее немногочисленнымиподругами. Это было частью плана: продвигаться к крепости по имени Лена Шалимова,один за другим отвоевывая у нее форпосты. И форпосты складывали оружие, раз заразом попадаясь на удочку гжесевского брутального обаяния.

И дудели оторопевшей Лене, как ей, дуре, повезло с мужем.

— Нет… Вряд ли ты ее видел…

— Ну и отлично… Мы можем поехать вместе, заодно ипосмотрю на нее… Если тыне против…

— Против.

— Ну, как знаешь… Тебя хоть ждать сегодня? Или как впрошлый раз…

Лишнее напоминание о ночи с субботы на воскресенье,проведенной в доме Романа, подстегнуло Лену.

— Нет. Как в прошлый раз не будет…

— Надеюсь. Я все-таки твой муж. И прошу об этом незабывать.

— И захочешь — не забудешь, — вполне искреннебросила Лена.

— И, заметь, муж лояльный. Другой бы тебя за такиефинты за волосы бы оттаскал, а я…

— А ты?

— А я тебя люблю… — И Гжесь потянулся к Лене мягкими,засиженными дешевым портвейном губами.

— Вот только без этого… Я тебя умоляю…

— Ну, раз ты умоляешь… Просьба женщины… — Гжесь открылдверцу и вывалился из машины. И, уже нагнувшись к опущенному стеклу, сказал:

— Только будь осторожна за рулем. Водитель ты никакой,любовь моя…

Никакой.

И — не только водитель.

Собственная никчемность предстала перед Леной во всей красе,стоило ей только отъехать от дома пару кварталов и припарковаться у входа наСмоленское кладбище.

Не самое лучшее место, особенно в свете сегодняшнегоопознания несчастной Афы, но здесь, во всяком случае, тихо. И никто непотревожит, да и время подходящее: рабочий день у нищих и священнослужителейдавно закончился. Включив в салоне маленький свет, Лена несколько минутпросидела с закрытыми глазами. Слишком длинным был день, слишком много событийон в себя вместил. Опознание тела маленькой балерины, бесчинства мэтра взабегаловке «Лето», наезд на несчастного дебила Гурия, встреча с Пашкой, яхта,на которой был убит Роман, еще одна яхта и ее хозяин по имени Сергей, дождь,который так и не пошел, вещдоки, выуженные из пьянчуги Печенкина…