Все события, происходящие в романе, вымышлены, любоесходство с реально существующими людьми — случайно.

Автор

…Ну, конечно же, он назывался совсем по-другому, этот ветер.

Он назывался совсем по-другому, и в нем не было никакогонамека на брюхатое пряностями североафриканское побережье. И никаких запоздалыхзимних воспоминаний о несвоевременно-летнем Монтенегро (в славянском забытьивсе еще именуемом Черногорией).

Но на север Африки, вкупе с приснопамятным Монтенегро, Пашеи Виташе было ровным счетом наплевать. Все эти географические несуразности нешли ни в какое сравнение с Мартышкином, в котором Паша и Виташа прожили всюсвою сознательную жизнь. Невыносимо долгую, о-о, еще как невыносимо!Одиннадцать лет — это вам не шуточки. Одиннадцать лет — солидный возраст длямужчины. Особенно для мужчины, ушибленного давно умершим английским генераломРобертом Баден-Пауэллом, для краткости именуемым Би-Пи. К колониальным берегамБи-Пи Паша и Виташа прибились случайно, а всему виной оказалась книжонка,найденная на Пашином чердаке, с полуистлевшими ятями и замызганной временемобложкой:

«О разведке для мальчиков».

Именно из нее Паша и Виташа почерпнули сведения обойскаутах. И загорелись желанием пополнить редкие, как зубы героев-полярников,скаутские ряды. В жертву этому (довольно эксцентричному для посконногоМартышкина) желанию были принесены курение, ругань матом и факультатив поанатомии при женском отделении бани. А также мытье иномарок на соседнейзаправке — с твердой таксой тридцать рэ за машину. Но что значили жалкиетридцать рэ по сравнению с рубашками цвета хаки? А уж купить на них «четырескаутских свойства» и вовсе не представлялось возможным. Храбрость, хитрость,сообразительность и бодрость — Би-Пи, восстань он из могилы, был бы доволенПашей и Виташей. Или — почти доволен; с храбростью и бодростью у кандидатов вскауты все было нормалек, а вот хитрость и сообразительность слегкаподволакивали ногу.

Это выяснилось во время первого же рейда по тыламноворусского коттеджного мини городка, отделенного от Мартышкина нижней дорогой— на Большую Ижору, Лебяжье и режимный Сосновый Бор. Из процветающей «частнойсобственности» Паша и Виташа вылетели с треском, вернее, были выведены за ухоугрюмым охранником.

К манипуляциям с собственными ушами Пашка отнессяфилософски, чего нельзя было сказать о приунывшем Виташе: Виташу (в довесок ковсем неприятностям) цапнул за задницу ротвейлер охранника — такой же угрюмый,как и его хозяин.

Задница давала о себе знать еще добрых три часа — и все этитри часа Виташа потратил на гнусные сомнения в истинности скаутских идей. И непреминул напомнить приятелю о позавчерашнем провале расовой теории Би-Пи,заключавшейся в двух незамысловатых тезисах: «нет христиан второго сорта» и«все люди — братья». Вооружившись этими тезисами, Паша и Виташа сунулись было кАшоту, сыну не так давно осевшего в Мартышкине ювелира-армянина из НагорногоКарабаха. Но были не правильно поняты. Настолько не правильно, что едва унеслиноги от старших братьев Ашота — Севана и Тиграна. Кто мог знать, что у Севана иТиграна имеются свои собственные тезисы: «валите отсюда по-скорому» и «зачерного — ответишь»… В позавчерашней армянской резне Пашка потерял зуб, аВиташа приобрел синяк под глазом. А теперь еще и саднящая от собачьего укусазадница… Положительно, извилистая дорожка, проторенная не одним поколениемголоногих бойскаутов, вела в тупик. Самый настоящий тупик, украшенный навознойкучей; и больше ничего поблизости — даже самой завалящей дохлой вороны, а уж отакой удаче, как полуразложившийся еж, и говорить не приходится…

Именно это и брякнул Виташа к исходу третьего часа.

И был тотчас же заклеймен как предатель.

Трус и слабак.

Это был явный перебор, но мудрый Пашка знал, что делает:взбрыкнувшая лошадка снова вернулась в стойло Би-Пи.

С возмущением отвергнув обвинение в трусости. И — сквозьредкие слезы — согласившись попытать скаутского счастья еще раз.

И счастье привалило. Да еще какое!

Почившие в бозе вороны и ежи с ним и рядом не стояли.

А начинающие и тем не менее храбрые, хитрые, сообразительныеи бодрые скауты Паша и Виташа — совершенно неожиданно для себя — обнаружилитруп.

Уже потом, когда история с трупом стала достояниемобщественности, Пашка пытался вспомнить, кому именно пришла в головуумопомрачительная идея выбрать для полевых изысканий лодочный кооператив«Селена». То ли он сам нашел, что одичавший кооператив безопаснее, чем злостноеИЖС с собаками и собачьими начальниками, то ли Виташу потянуло к большой воде —но факт оставался фактом: фортуна, осененная отеческой улыбкой Би-Пи, выкатилаим труп на блюдце.

Нельзя сказать, что путь к этому блюдцу был особеннотернист: кооператив «Селена» охранялся из рук вон. Да и можно ли было считатьохраной вусмерть пьяного работягу в сторожке, сломанный шлагбаум при въезде ишелудивого пса при такой же шелудивой строительной технике? Паша и Виташа,сделав псу ручкой, безнаказанно проникли на территорию кооператива и слюбопытством принялись изучать окрестности. «Селену» никоим образом нельзя былоотнести к шедеврам архитектурной мысли, но юному разведчику здесь было гдеразгуляться: бетономешалки, сгинувшие в высокой траве, остовы грузовиков искелеты легковушек, унылые краснокирпичные бараки, дышащие в затылок другдругу… Паша и Виташа насчитали десять таких бараков; и все десять — без всякогонамека на человеческое присутствие. Бараки пялились на мир пустыми глазницамиокон, поигрывали скулами первых этажей, морщили узенькие лбы третьих — и…

И ничего интересного в них не было.

Оставался последний — одиннадцатый — барак.

Впрочем, под определение «барак» он не подпадал, хотя напервый взгляд ничем не отличался от десяти своих собратьев.

Все дело было в начинке. А начинка — даже на взгляд дремучихПаши и Виташи — вплотную приближалась к стандартам проклятого ИЖС: затейливыефонари над входными дверями, затейливые жалюзи на окнах, затейливые спуски ксамой воде — дом упирался фасадом в Залив.

И был обжитым. Во всяком случае — большая его часть.

Скауты-любители поняли это сразу.

И воспряли духом.

Некоторое время они наблюдали за окнами, затем переключилисьна воротца — слишком высокие для гаражных. Вошедший в роль Пашка даже вытащилогрызок бинокля, больше похожий на недоделанную подзорную трубу.

Огрызок оказался кстати: во всяком случае, он резко сократилрасстояние до дома.

— А теперь представь, что там засели враги нашейРодины, — от торжественности момента Пашка даже пустил петуха.