– Никуда я не лезла, – угрюмопробормотала Ева, поднимаясь с пола, – услышала собачий визг и прибежала.

– Ты убегала из комнаты, а не вбегала внее, – заметила я.

– И почему собралась ночью выйти наулицу? – медленно протянула Зайка.

– В колледж боялась опоздать, –огрызнулась Ева.

– В пять утра? – изумиласьНаташка. – Ну-ка быстро рассказывай правду.

– Сейчас, – пробормотала Ева и,рванув на себя дверь, выбежала вон.

Мы полетели за ней. Впереди неслась вразвевающейся ночной рубашке Наташка, за ней топала Маруся, следом за ними бежалиКока и Зайка – обе в красных халатах, последними плелись мы с Аркадием – сын спалкой, я на подгибающихся ногах. Почему-то меня сильно тошнило. Когдалидирующая группа преследователей вылетела на шоссе, мы, отстав окончательно,остановились.

– Бред, – резюмировал Кешка, –семья психов.

Тут послышались вопли, и мы увиделиприближающихся домашних, волочивших пойманную Еву. Через секунду все ввалилисьв холл, замерзшие и злые. Кока потеряла тапки, Зайка разорвала халат. И все безисключения грязные как черти.

– Ну, – весьма невежливо толкая Евуперед собой в столовую, шипела Наташка, – ну, колись, зачем к Дашке вспальню лезла.

– Отстаньте, – неожиданно заорала вответ девочка, – отстаньте, ублюдки, всех вас тоже убью, сволочи!

Она затопала ногами, замотала головой. С улицыпослышался вой полицейской сирены, визг тормозов.

– Кто вызвал милицию? – недоуменноспросила Маня.

– Я, – послышался голос из темноты.

И мы с удивлением обнаружили в углу столовойна диване Левку и Терезу в халатах. Но продолжить разговор не удалось – вкомнату влетели ажаны. Я побежала звонить Александру Михайловичу домой. Покастарший патрульный оформлял протокол, прибыли полковник, Женя и врач. При видестоль высокого начальства милиционеры стушевались, и Александр Михайловичмоментально взял дело в свои руки. Сначала велел одному из патрульных отвестиЕву в машину и стеречь ее там. Потом взял шприц и, отдавая его Жене, сказал:

– Скорей всего куча отпечатков, и всененужные. Кто из вас трогал это?

– Я, – сказали Аркадий, Кока и Маняразом.

Женя хмыкнул и вытащил из чемодана коробку скраской:

– Придется взять у всех отпечаткипальцев.

– Рассказывайте, – велел АлександрМихайлович.

Перебивая друг друга, домашние изложилисобытия. Полковник задумчиво пыхтел сигаретой, потом неожиданно спросил:

– Почему у тебя на заду кровь?

Я ухватилась рукой за пижамные штаны. Иправда, кровь. К тому же Мадам Сижу немилосердно болела. Врач абсолютнобесцеремонно оттянул резинку пижамных штанов и хладнокровно оповестил:

– На правой ягодице след укуса собаки.

– Хучик! – завопила Маруся иунеслась прочь.

Женя понюхал шприц:

– Похоже, в нем был новокаин! Оченьстранная идея – делать ночью тайком обезболивающий укол.

– Слава богу, не яд, – проговорилаЗайка.

– Для меня яд, – медленнопроговорила я, с ужасом понимая, что Ева замыслила самое настоящее убийство.

– Почему? – заинтересовалсяполковник.

Пришлось рассказать про аллергический шок вклинике Владимира. Вернулась Маня, неся на руках несчастного мопса. Банди иСнап, не понимающие, что происходит, потерянно бродили по столовой.

Задние лапки отказывались служить ФедоруИвановичу. Было больно смотреть, как он с изумлением пытался сесть. Женяпоглядел на мопса, вздохнул, достал иголку и ткнул Хуча в объемистую ляжку. Ноукол не произвел на подопытного никакого эффекта.

– Так, – пробормотал эксперт, –не волнуйтесь, это просто новокаиновая блокада. Все лекарство досталось псу. Кутру, наверное, онемение пройдет. Не понимаю, как такое получилось.

Зато понимала я, о чем и оповестилаприсутствующих.

– Вечером выпила кофе и ужасно захотеласпать. Хучик вечно устраивается у меня на спине. Когда Ева вошла, чтобы ввестимне новокаин, она воткнула иголку прямо через одеяло и попала в Хучика. Песзавизжал как резаный и от страха укусил меня. Можно сказать, Федор Ивановичспас жертву от смерти. Если бы эта сумасшедшая ввела всю дозу новокаина, у меняначался бы аллергический шок. К утру в кровати мог лежать бездыханный труп.

– Зачем Ева такое сделала? –спросила Зайка.

– Откуда она знала про аллергию на новокаин? –поинтересовалась Наташка.

– Вошла в кабинет, где меня приводили вчувство, – пробормотала я, – а зачем покушалась на убийство, не знаю.

В столовую медленно вплыла Марта Игоревна:

– Ну и шум, спать невозможно. Прямобразильский карнавал. Выглянула в окно, а вы голые под дождем бегаете. Ну имода! Тереза, вы здесь? В халате?

– Засиделись вчера за «Скрабблом», –принялся по привычке оправдываться перед бывшей тещей Лева, – до двух ночипроиграли. Вот решил оставить Терезу переночевать. А где положить? Ирка спит,все дрыхнут, пришлось вести к себе, но вы не подумайте чего…

– Лева, – перебила АрцеуловаНаташка, – мне абсолютно наплевать, когда и сколько ты трахаешься сТерезой. На данном этапе волнует только одна проблема: почему Ева решила убитьДашку.

– Чашка, из которой ты пила кофе,конечно, вымыта? – поинтересовался Александр Михайлович.

– Нет, вот стоит на столике. Вчера всерано ушли спать, у Ирки болела голова, а я поленилась сунуть ее в посудомойку.

Женя понюхал чашку. Потом задумчивопробормотал:

– Пока ничего не скажу. Думаю, найдемследы снотворного.

– Да что тут, в конце концов,произошло? – изумилась Марта Игоревна, не понявшая ни слова.

– Сами не знаем, – ответила Зайка.

– Попробуем разобраться, – пообещалАлександр Михайлович.

На следующий день домашние выползли в столовуютолько к часу дня.

– У нас что, – изумиласьИрка, – ночью пожар был? Весь холл в грязи!

– Вы ничего не слышали? – изумиласьНаташка.