Взрыва не последовало.

– Проклятье! – пробормотал Джулиан.

– Еще раз! – прошипел Флорри. – Дерните же еще раз!

Старуха послушно подняла рукоять и опять резко опустила ее.

Флорри мог только предполагать, что причина неудачи в том, что он чего-то там не довернул или не прикрепил. Черный, мрачный стыд затопил все его существо.

– Я должен пойти и исправить эту чертову штуку! – закричал он и начал выбираться из лощины.

Джулиан резким толчком швырнул его на землю.

– Не будь дураком!

– Разве ты не понимаешь, я все испортил!

– Ты испортишь все еще больше, если отправишься туда и ни за что ни про что погибнешь.

– Если б мне только…

– Заткнись, старина. Самое время бежать из этого пекла, мост там или не мост.

Действительно, было самое время. За мостом ползли в их сторону танки. Похожие на огромных неизвестных насекомых, они двигались по дороге медленно, будто на ощупь. Пушки их начали продольный обстрел той стороны балки, где засели партизаны. Снаряды пропахивали землю перед обрывом. Партизаны начали отступать вдоль лощины, но вот она уперлась в склон холма и перед ними протянулось голое пространство примерно в сотню метров шириной. За ним шел гребень холма, а там, за гребнем, по-видимому, их ждали лошади.

Артиллерийский снаряд – один из смертоносных восьмидесятивосьмимиллиметровых – просвистел над ними и разорвался у самого гребня. Воздух наполнился ревом и пылью, жаром и свистом летящих металлических осколков. Другой снаряд пролетел над ними и разорвался далеко впереди.

Мавританский штрафной взвод вышел к дальнему концу моста. Офицер приказал солдатам пересечь его, и они начали продвигаться. Старуха стянула одно из ружей с плеча, выстрелила – и тут же один из солдат рухнул навзничь. Другие сгрудились у ограждения, а один даже метнулся к дальней стене бункера и спрятался там. Внизу, на дне ущелья, появились фигурки солдат и рассыпались, укрываясь за камнями по его склону, в нескольких сотнях метров от партизан. Те открыли огонь, подстрелили несколько человек, но большинство остались живы и теперь обстреливали лощину.

– Vayanse, hombres! – завизжала старуха. – ¡Corran! ¡Hace demasiado calor aquí![107]

– Беги, Вонючка, – бросил Джулиан, неловко из-за больной руки заправляя последнюю ленту в открытый затвор своего пулемета.

– Ты тут не задерживайся, – попросил Флорри и стал выбираться из траншеи. Он уже отставал от остальных.

Чувство сверхъестественной уязвимости охватило его. Подошвы скользили по стенке, она осыпалась под ногами, пули свистели и щелкали рядом. Только полная неумелость стрелков-мавров да ответный огонь прикрывавшего их Джулиана дали им возможность добраться в этом бешеном броске до гребня холма живыми. Совершенно по-идиотски Флорри выпустил все шесть зарядов из своего «уэбли» в хаос бегущих мавров, кричащих немцев, ползущих танков, не достигнув при этом и тени успеха.

Наконец он добрался до верха холма, одним из последних. Со вздохом облегчения и неверия в собственную удачу рухнул на землю, схватил ружье и начал отстреливаться. На другом склоне фыркали и тихо ржали лошади, испуганные трескотней выстрелов, но это не имело для него никакого значения. Значение имело лишь то, что Джулиан полз вверх по склону, продолжая вести продольный огонь по противоположной стороне лощины. На его лице больше не видно было упоения битвой, наоборот, оно было смертельно-бледным. В глазах каждый раз, когда пуля вонзалась в землю рядом с ним, метался ужас. Но умница Джулиан продолжал взбираться по склону сквозь всплески пыли и камешков. Он почти достиг гребня, когда какая-то пуля настигла его. И Джулиан упал.

– Боже, что с тобой, Джулиан? – вскрикнул Флорри.

Тут же вскочил на ноги, чтобы подбежать к нему. Кто-то обхватил его за плечи и попытался прижать к земле, но он, не оглядываясь, двинул по этой руке рукоятью револьвера, услышал, как звонко она ударила по кости, высвободился и кинулся к Джулиану.

– Убирайся сейчас же, дурак, – пробормотал тот.

Из угла рта текла кровь. Пулемет беспомощно валялся поодаль.

– Нет.

И Флорри стал пытаться поднять Джулиана и втащить наверх.

Внезапно рядом с ним оказалась старуха.

– Inglés, su amigo está terminado. Muerto. Nadie puede ayudarle ahora.[108]

– Нет. Не-е-ет! – закричал Флорри.

Он поднял на руки легкое тело Джулиана и потащил его наверх. Старуха стала помогать ему, а через секунду рядом появились мужчины, и вместе они вынесли Джулиана из зоны обстрела за гребень холма и спустились немного вниз по склону.

– Ты поправишься, я знаю, – бормотал Флорри, но его ладони были покрыты кровью.

Кровь ручьем текла из тела Джулиана. Но Флорри все равно не верил.

– Вонючка, кажется, умница-счастьице изменило под конец своему Джулиану.

– Нет. Нет же. Ты поправишься. Тебя всего лишь зацепило.

– Опять тебя подводит твое дурацкое воображение, старина.

– Нет, говорю тебе. Лошадей! Черт тебя подери, старуха, приведи сюда какую-нибудь клячу.

– Полегче, старина. Все-таки она женщина.

Из-за моста резко усилился огонь, неподалеку взорвались два артиллерийских снаряда. Флорри стер пот с вымазанного сажей лба Джулиана, подошла старуха с бутылью воды.

– Спасибо, дорогая, – поблагодарил ее Джулиан.

– Inglés, los fascistas cruzan la puente, tonto. Ven, ovílado. Tenemos que salir. Están por todas partes.[109]

– Лошадь. Приведите лошадь для этого человека.

– Вонючка, я их терпеть не могу. Вечно потные, дурно пахнущие звери. Да еще какие-то норовистые.

– Заткнись, пожалуйста. Я положу тебя на седло рядом с собой. Я вывезу тебя отсюда, вот увидишь. Ты же возился со мной тогда, теперь не мешай мне. Приведите же лошадь!

– Вонючка, слушай. Моим друзьям желаю счастья. Скажи им, что Джулиан умер от…

– Ты не умрешь!

– Ты что, не понимаешь, что эти ублюдки попали мне в позвоночник и прострелили легкое? Я уже почти что умер, разве не видишь?

– ¡Inglés! ¡Ven! ¡No hay tiempo, llegarán en segundos![110]