Прилетевших встретила огромная толпа — все не слишком израненные военные из армии Багровой Тьмы, все городские Темные, а также самые смелые натуралы. Первым делом Тарх отыскал родителей, успокоив, что жив-здоров.

— Ты в каком ранге, сынок?! — ахнула Мерланика.

Он не смог ответить — пришлось отойти для разговора со старшим по званию. Полковник-пятерочник Хиндачаг был командиром воздушной бригады в не успевшем развернуться до штатного состава Третьем корпусе Багровой Тьмы. Согласно докладу Хиндачага, в настоящее время два полка корпуса держали оборону на западном берегу реки Чонды, а его летуны отразили несколько атак Светлых, после чего от бригады остались только воспоминания да набитый ранеными госпиталь.

— Сколько ваших кораблей способны летать? — спросил Тарх.

— Корвет и бриг. Остальные нуждаются в ремонте, а наши мастера не справляются, хотя на помощь пришли ваш батюшка и другие городские маги.

— Будут вам работяги. — Тарх усмехнулся. — Сейчас мои ладьи полетят обратно в Вер гатил за следующим отрядом. Если с ними отправить оба ваших корабля, мы за пару рейсов перевезем весь легион, а также сотню мастеров с инструментами, и еще немного источников магической энергии.

Он осведомился, что известно полковнику о ситуации в целом, однако Хиндачаг знал не слишком много. Лишь сообщил, что Невидимые Дороги работают плохо, да и кристаллическая связь дает странные сбои. Как сообщали изредка вылетавшие на разведку драконьи пилоты, выступившие из города Бесень части Первого корпуса Багровой Тьмы уже выходят на рубеж Чонды, а Второй корпус бригадира Шуххуфудана подоспеет ко второй половине дня.

Внезапно полковник уставился на покинувших ладьи вергатильцев, челюсть его отвисла, и губы пролепетали:

— Штабс-капитан, среди ваших бойцов чуть ли не дюжина оборотней!

— Представьте себе… Что вас удивляет? Хиндачаг произнес, покачивая головой:

— Никогда не слыхал, чтобы они собирались в стаю больше трех особей…

— Они? — Тархошамрахудан надменно заломил бровь. — Если требует великая цель, мы и в стоглавую стаю соберемся.

Между тем городские начальники Темных доложили, что немногие местные Светлые сбежали из Муспарди аккурат накануне войны, причем на прощание подпалили дома нескольких Темных, но пожары удалось вовремя погасить. Поскольку табор на посадочном пустыре принимал неприличные размеры, Тарх потребовал расходиться, а заодно попросил мэра и городского предводителя Темных разместить личный состав по домам.

— Не надолго, — заверил он. — Через часок-другой мы двинемся дальше.

— Какая жалость! — вскричала расстроенная девяточница из местных. — Значит, опять бал переносится.

Проводив улетевшие к Вергатилу корабли, Тарх направился к родительскому дому, где застал душещипательную сцену. Мама обнимала Кабурину, а рядом ревниво сверкала клыками Надца.

— Рады мы вновь тебя видеть, доченька! — непредусмотрительно произнес папа Бадек.

Вторая блондинка, которая помоложе, свирепо глянула на подходившего Тарха и прошипела:

— Ах, она уже доченька…

Родители мгновенно сообразили, что допустили оплошность, но было поздно. Тарх поспешил на помощь, сказав с воодушевлением:

— Папа, мама, познакомьтесь с Наддой. Она тоже нашей породы, дочка Апроситариса.

— Хо! — воскликнул отец. — Помню этого бродягу. Как-то гульнули мы с ним, еще в студенческие времена…

— В каком смысле она — вашей породы! — подозрительно осведомилась Кабурина.

Мерланика немедленно оборвала мужа, а заодно и прочие рискованные разговоры:

— После будешь похабщину рассказывать… Вот что, девочки, вы у нас в доме оставайтесь. Нечего вам среди мужиков ночевать. Заодно в баньке помоетесь.

Тарх собрался деликатно намекнуть, что ночевать в Муспарди никто не собирается, да и вообще неизвестно — многие ли доживут до ночи, но его опередила Надда, слащаво мурлыкнув:

— Как здорово, сестренка. Баня — самое то, что нам сейчас нужно.

— Вот именно, — согласилась Кабурина, поигрывая тренированными бицепсами. — Пора тебе спинку потереть.

Смутно догадываясь о возможных осложнениях, Мерланика сурово заявила, что собственноручно дорогих доченек попарит и веничком похлещет. «Лучше бы вожжами», — подумалось Тарху.

Проводив блондинок одобрительным взглядом, отец сказал, подмигивая:

— Мама девок щупать повела. Потом расскажет, которая лучше.

— Обе лучше, — поделился личными наблюдениями Тарх.

— В твоем возрасте пора бы остепениться, — без осуждения заметил отец.

— Именно в моем возрасте и пора совершать безумные поступки. Потом поздно будет. — Тарх загрустил, вспомнив, как непросто бывает расплачиваться за эти самые безумства. — Папа, топорик готов?

— А как же!

Бадек вынес из дома артефакт, и Тарх застонал от восторга. Магическим зрением он увидел, что обтесанный камень и полированная древесина гульбаната буквально переполнены звездной субстанцией и непрерывно впитывают эфирную энергию. Он осторожно взялся за рукоятку, и топор нехотя скользнул в ладонь.

— Осторожнее, — предупредил отец. — Изделия такого ранга долго привыкают к владельцу.

Тарх погладил обух, чувствуя слабый отклик. Топор не имел разума, но словно прирученный зверь мог выбирать служить новому хозяину или покапризничать. Кажется, Тархошамрахудан пришелся ему по нраву. Топор неслышно заворчал, и оборотень услышал безмолвный вопрос: оружие интересовалось, надо ли кого-нибудь убить.

— Скоро, — заверил Тарх. — Совсем скоро. Топор успокоился — будто заснул. Бадек жалобно проговорил:

— У меня так не получается… — Отец растроганно всхлипнул: — Такое счастье, что ты пробился наверх… Теперь бы еще победить в этой дурацкой войне да с Небесной Раковиной покончить.

— Это мы запросто, — фыркнул оборотень-двоечник. — Вот с двумя девицами разобраться — потруднее будет.

Махнув рукой, отец ушел в дом — делиться с женой радостью. Тарх остался один во дворе и решил размяться, а заодно — попрактиковаться с новым оружием.

Расставив на траве деревянные чурки, Тарх легко разрубал их пополам. Когда он покончил с последней, рядом раздался грубый голос низкого тембра:

— Тебе, командир, руки оторвать мало. Таким-то оружием — и дрова колоть!

Утирая пот со лба, Тарх не слишком приветливо глянул на говорившего. Медвежак, то бишь оборотень-медведь, по имени Сенгот стоял в пяти шагах, поигрывая громадной алебардой.

— Впервые топориком работаю, — буркнул штабс-капитан. — Чем зубоскалить, показал бы, как надо.

— О чем речь. — Сенгот улыбнулся почти добродушно, что было непросто при его свирепой от природы роже. — Чай, почти родня, должны друг дружке помогать.