– Простите, мэм…

– Принеси сюда ультраскоп. Ну же!

Юноша густо покраснел, глаза его потерянно забегали. Торжествующая ведьма не помедлила с разъяснениями.

– Он рассказал нам в общих чертах всё, что видел сам или что мы ему успели сообщить. Но был один важный эпизод, Крис, о котором этот парень сейчас не упомянул. Ты бегал в полицию и не можешь его помнить. Но помню я. И точно уверена, что тогда Бен был настоящий, ибо сам, без инструкций и подсказок, собрал ультраскоп.

Финкельштейн провозился почти час, старательно собирая сложный прибор. Поначалу Энвер забавляло наблюдать за молодым светлым магом, который, закусив губу и покрываясь испариной, подгоняет детальку к детальке. Но, несмотря на отсутствие опыта и сноровки, парень действовал чётко и последовательно. Чем и навевал скуку. Энвер, всё-таки ожидая в душе просьб о помощи, занялась другими делами. Она успела сходить и разузнать насчёт еды, провести небольшую ревизию инструментов и снадобий и подштопать рубашку (руками!) к тому моменту, когда раздался ликующий крик:

– Готово!

Энвер оторвалась от шитья. Сияющий от удовольствия стажёр стоял, вытянувшись по струнке, у стола, на котором поблёскивал поверхностями собранный прибор.

– Всё сделал?

– Как есть, мэм! – отрапортовал парень.

– Верно ли? Мне стоит проверять?

– Проверяйте, мэм!

Девушка махнула рукой.

– Собрал – молодец. Теперь дуй направо до конца коридора – там кухня – и забери наш обед.

Стажёр тряхнул головой.

– Я мигом!

Удовлетворённая колдунья вернулась к своей почти починенной рубашке… как вдруг раздался страшный грохот. Он мгновенно превратился в шум; шум лениво рассыпался на отдельные звенящие куски и наконец дозвучал высокой дребезжащей нотой. Окаменевшая ведьма дослушала её, потом о-очень медленно повернулась лицом к стажёру. Леденящее душу зрелище предстало перед чародейкой: «злодей» Финкельштейн, застыв нелепой скрючившейся горгульей, с ужасом взирал на плоды своей неловкости – раскатившийся по всему полу мусор, в котором сведущий человек мог без труда опознать останки ультраскопа. Несколько секунд тишина, опустившаяся на эту сцену, казалась могильной. Затем Бенджамину показалось, что он слышит отдалённый свист закипающего чайника: это разом позеленевшая от гнева ведьма выпускала воздух сквозь плотно сомкнутые губы.

– Я случайно, – выдавил Бен. – Я к двери… а он на краю… я задел бедром… а он наклонился…

Свист перешёл в шипение.

– Его ведь можно как-то… починить… наверное…

– Бенджамин Финкельштейн, – Энвер приложила титанические усилия, чтоб не заорать. Вполне успешно: голос лишь слегка дрожал. – Ты. Собрался. Его. Чинить?

– Я? – стажёр бестолково пошевелил руками. – Я думал, что вы… думал, можно суметь…

– Ты. Умеешь. Думать? Интересно чем?

– Головой? – робко предположил парень.

Ищейка тяжело выпустила остатки воздуха и обмякла.

– Медь, конечно, можно починить. Но кто починит кристаллы, пропорции которых тщательно рассчитаны? Кто склеит хрустальную сферу, которую шлифуют под контролем микроскопов? Может быть, ты? Или твоя голова? Может быть, в твоём черепе случайно завалялась ещё одна сфера, занимающая место мозгов?

Стажёр готов был провалиться сквозь землю. Ведьма чуть склонила голову набок, спросила усталым голосом:

– А ты, часом, не разыскиваемый нова? Уж больно это смахивает на саботаж. Ну-ка, потуши!

Она бросила на стол язык чёрного пламени. Это пламя не жгло столешницу, но его и нельзя было погасить обычным способом. Только магией. Бен вдохнул, поморщился и простёр над пламенем ладони. Раздался треск, пальцы дрогнули, но больше ничего не произошло. Чародейка вскинула бровь; юный волшебник покраснел, вытер вспотевшие руки о штаны и повторил действие. На этот раз под ладонями Бена родились золотые искорки. Они мягко опустились на пламя, как снежные хлопья опускаются на розовый куст. Чёрный огонь мерзко зашипел, но быстро уменьшился, побледнел и погас. Молодой волшебник облегчённо выдохнул.

– Ну хотя бы одна хорошая новость, – иронично проговорила Энвер.

– М-могу я что-то сделать? – виноватым тоном спросил Бен, косясь на обломки погибшего устройства.

– Ты уже сделал, парень. Теперь мы точно не сможем отследить нову по эфирному следу. Вот Крис обрадуется… Иди отсюда. В темпе. Ибо я сейчас буду громко ругаться и ломать вещи.

И было во взоре колдуньи нечто такое, что стажёр предпочёл немедля унести ноги. Он шмыгнул за дверь, успев расслышать летевшее вдогонку:

– …и, возможно, даже что-то подожгу…

– Ты раздолбал ультраскоп?! – схватился за голову Кристоф.

– Ультраскоп раздолбал настоящий Бен, – поправила ведьма. – И как оказалось, весьма кстати. Благодаря этому фальшивый Бен сейчас попался. Он не счёл нужным рассказать об инциденте – на том и погорел. Ну как?

Кристоф, подражая судьям, обратился к бледному Финкельштейну.

– Что скажешь в свою защиту?

Обвиняемый встретился глазами с Энвер и выдал:

– Мне жаль, мэм. Правда, очень-очень жаль, что так вышло с прибором. Да, я разбил его. Разбил по рассеянности. Вины своей не отрицаю, считаю, что эту оплошность следует занести в мою характеристику. Но ваше подозрение безосновательно. Упоминание об ультраскопе привело меня в смятение только потому, что устройство погибло по моей вине. Такая реакция естественна, любой другой на моём месте тоже стыдился бы своей неловкости, – стажёр волновался, но говорил уверенно, с вызовом. – Если хотите, могу принести обломки. Это лишь докажет, что я есть я, так как знаю, где они лежат и как выглядят.

Светлый маг, пряча улыбку, повернулся к напарнице.

– А ведь в его речах есть логика, Эн. Любой реагировал бы так же. Испортить дорогое имущество – не в тапки нагадить.

– Ерунда! Если нова, копируя человека, перенимает часть его памяти, то наш запросто мог получить и воспоминание о случае с ультраскопом. А уж разыграть спектакль, пытаясь вывернуться, для полиморфа раз плюнуть.

– Согласен. Но тогда твои доводы работают против твоей же теории. Зачем ему ломать перед нами комедию, если он изначально знал про ультраскоп? И потом, где тогда настоящий Бен? Он-то не пил.

– Настоящий Бен – я, – напомнил «настоящий» Бен.

– А я – королева Стадаконы, – фыркнула чародейка. – Докажи, что я ошибаюсь!

– Испытайте меня.

Ищейка протянула руку; тёмный огонёк сорвался с кончиков её пальцев и заплясал у ног Финкельштейна. Парень присел на одно колено, куполом сложил ладони над пламенем. На этот раз заклинание сработало с первой попытки: привычные звуковые эффекты сопроводили быструю смерть чёрного огня от золотистых искр. Кристоф присвистнул.