– Похоже, вы изрядно выпили, сэр, – заметил юноша, оценив состояние светлого мага. Тот расплылся в хмельной улыбке.

– Недостаточно, приятель, чтобы считать меня пьяным. А в этом городе, чёрт его дери, трудно сохранить трезвость! – ищейка покачал указательным пальцем. – Но что такое головокружение от вина в сравнении с головокружением от любви?.. А что ты тут сидишь один?

– Мастер Энвер оставила меня здесь полчаса назад, велев греть стул. Думаю, так она сможет убедиться, когда вернётся, что настоящий Бен – это я.

– А где она сама?

Бен пожал плечами. Кристоф покачнулся и горестно вздохнул, обдав подопечного винным духом.

– Знаешь, как мне её не хватает, дружище? Вроде всегда вместе, да? А вот не хватает чего-то. Как будто между нами стена… И ведь знаешь, что самое обидное? (Стажёр отрицательно помотал головой.) Самое обидное, что мы сами эту стену воздвигли. Прочертили границу. И каждый из нас теперь мучается, хочет разрушить эту треклятую стену. Но никто не решается первым… первым начать ломать её – кирпичик за кирпичиком, кирпичик за кирпичиком…

Кристоф жестами изобразил, как он будет разбирать воображаемую стену. Потом вновь сфокусировался на собеседнике.

– А может, сразу её… того? Подойти и п-пнуть как следует?

– Волшебницу? – ахнул Бен.

– Что ты, друг мой?! Стену, конечно! А эта Энвер… она ведь такая… такая к-красивая! – Кристоф мечтательно улыбнулся. – Я ведь давно её хо… м-м, неравнодушен к ней. Мы столько вместе перенесли, так сблизились. А я даже не обнял её ни разу как следует. Вот прям чувствую, что нас тянет друг к другу больше, чем коллег по цеху.

– Неужели?

– А то! Знаешь, братишка, наверное, я обязательно подкачу к ней сегодня. Сколько можно тянуть? Да! – волшебник ударил кулаком по столу. – Сегодня я признаюсь ей! Когда, как не здесь и сейчас?! Только… только с чего бы начать?

Наставник умолк, испытующе глядя в стол. Бен, слегка повернув голову, задумчиво созерцал расклеившегося ищейку. Наконец он произнёс:

– Знаете, сэр, что сказал бы на это Лоток?

Кристоф поднял на Финкельштейна мутный взор.

– Кто?

– Ну Лоток. Помните?

Чародей ещё несколько секунд морщился, всматриваясь в непроницаемое лицо стажёра.

– Я уже многого не помню, родной. И многого не понимаю. Ясно одно: мы с ней созданы друг для друга. И если сегодня ничего не предпринять, то… Дьявольщина! Сегодня именно тот день! Сегодня мы об… обретём друг друга! Только я пока не знаю как.

Замолчали. Кристоф, казалось, ушёл в себя. Бен ритмично стучал пальцем по столешнице. Вскоре стук прекратился.

– Хотите, я помогу?

– Это как же? – недоверчиво спросил чародей.

– Ну есть у меня идея… – Бен сделал вид, что сомневается. – Смотрите, раз вы уверены, что мастер Энвер мечтает броситься в ваши объятия, значит, так оно и есть. Но она женщина, и первый шаг надлежит сделать вам. Сделать так, чтобы это не было серо, скучно и неромантично. Нужно как-то блеснуть, выделиться перед ней. Произвести впечатление. Стать местным героем.

– И как это сделать?

– Ну-у, это город пьяниц и выпивки, – протянул паренёк. – Скоро на улице в двух шагах отсюда состоится турнир «Самая Быстрая Глотка». Горожане уважают тех, кто любит их продукцию и знает в ней толк. Думаю, если вы победите и станете чемпионом, ваша зазноба будет покорена.

– Что же от меня требуется?

– Просто явитесь на турнир, делайте то, что должны, и ничему не удивляйтесь. Остальное предоставьте мне. Я запишу вас, обеспечу ваше попадание в призы и прослежу, чтобы мастер Энвер узнала о вашем триумфе. К тому моменту, как вы вернётесь сюда, она будет готова отдаться в ваши руки. И тогда – вперёд!

– Да ты, чёрт возьми, гений! – Кристоф воодушевился так, что подскочил на стуле.

– Возможно. А теперь уходите отсюда. Мастер Энвер должна скоро вернуться. Если она до поры вас увидит, то наверняка что-то заподозрит, – последнее предложение Финкельштейн произнёс громким шёпотом – для пущей секретности.

Герой-любовник неуклюже перегнулся через стол, сграбастал стажёра в объятия.

– Я буду тебе по гроб жизни обязан, сынок. Знай, до конца наших дней твоя выпивка – за мой счёт!

И светлый волшебник, скрежетнув отодвигаемым табуретом, поспешил убраться из шумного заведения. Финкельштейн снова застучал пальцем по дереву. На лице юноши расцвела довольная ухмылка.

– Браво! – Кристоф от души поаплодировал комбинатору, отсутствие одежды его как будто уже не заботило. – Браво! Ты настоящий лицемер, Бенни! Я восхищён!

Стажёр смерил колдуна взглядом триумфатора.

– Твоя песенка спета, нова! Хм, давно мечтал это сказать…

– Стой! – вмешалась ведьма, настороженно косясь на ничуть не приунывшего напарника. – Что-то здесь не клеится. Как-то всё… глупо, что ли? В то, что твоя спонтанная западня сработала, нереально поверить. Ну-ка, рассказывай, как было на самом деле! Ты ведь недаром приберёг самое вкусное на десерт.

– Всё произошло так, как я задумывал. Вы, мэм, вскоре вернулись и нашли меня там, где оставляли. К тому времени вы были весьма пьяны, хотя держались неплохо, и как будто были чем-то подавлены. Я оставил вас за столиком, покинул кабак и записал нову на турнир. Полиморф объявился перед самым началом: он назвал нужное имя и, так как оно уже было в заявке, был допущен к соревнованию. Пока ведущий заводил болельщиков, я отвёл глаза служке и незаметно заменил содержимое рюмок лжеКристофа на простую безобидную иллюзию. Победа была обеспечена.

– И что потом?

– Я вернулся к вам. Вы продолжали напиваться.

– Это мне неинтересно, – сердито отмахнулась Энвер. – Давай самый конец.

– Понятное дело, нова выиграл. И в обличии мастера Кристофа явился в кабак, хвастая позолоченным кубком. Гости заведения устроили ему овации, а вы – выволочку. Потом виски быстро вас примирило.

– А ты опять преспокойно смотрел.

Бен пожал плечами.

– Ну да. В том и состоял эндшпиль: напоить нову до беспамятства, чтоб взять его без малейших затруднений. А у вас, мэм, это неплохо получалось – поить, – тут стажёр покраснел, его губы дрогнули предательской улыбкой.

– Договаривай! – железным голосом потребовала колдунья.

– Ну… сначала вы громко ругались. И пили. Потом кричали. И снова пили. Потом… – уши Бена заалели ярче. – Потом вы вроде как обнимались.

– Что-о?! – в унисон вскричали ищейки.

– Обнимались. И… и рыдали на плечах друг у друга. И однажды даже пытались поцеловаться. А после опять пили.

– А ты и тут просто наблюдал?! Не вмешался?!

– Так ведь план же.