– Замечательно, что ты здесь! – сказала я. – Но что изменилось? Ты вроде бы насмотрелся на безумное ведьмовское семейство и перенес слишком много потрясений. Я решила, мы навсегда тебя потеряли.

– Я тоже, – ответил он, и в глазах у него появилась печаль, хотя его губы улыбались. – Эмили продемонстрировала мне ваши худшие качества. Она показала мне такое, чего вы, остальные, сами у себя не подозреваете.

– А поконкретнее? – спросила я, забывая про танец.

Адам засмеялся и закружил меня.

– С этим мы еще успеем разобраться, но не сегодня – в день твоей свадьбы! Как я и сказал, Эмили показала мне самые плохие качества ведьм. Но ты, Айрис, Эллен и даже Оливер – совсем другое дело! Ты рисковала жизнью, спасая меня. Кстати, несмотря ни на что, я люблю твоего невыносимого дядю. Вопреки всему.

Питера оттащили в сторону приятели, которые теперь заливали в него виски вдогонку к выпитому шампанскому.

– Не перебери, дружище! – крикнула я, когда Адам провел меня мимо них.

– Женился на Мерси пару часов назад, а она вовсю командует! – воскликнул один из парней, хлопнув Питера по плечу.

– А меня это устраивает, – заявил Питер и отнял меня у Адама, но я успела чмокнуть следователя в щеку.

Адам передал меня мужу – и Питер просиял, крепко сжимая меня в объятиях. А я… я еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько влюбленной. Потом все было как в тумане: гости произносили тосты, мы с Питером разрезали свадебный торт, а чуть позже фотограф, исполненный решимости запечатлеть все детали торжества, переставлял меня с места на место… Однако я понимала, что запомню лишь отдельные моменты.

Наконец я замерла в объятиях Питера, наслаждаясь нашим счастьем и золотистой предвечерней дымкой. Здесь собрались все – те, кого я любила, чудесные жители Саванны, и даже те, кто не смог бы по праву назваться моими друзьями. Не успела я прийти в себя, как солнце скользнуло еще ниже к западу, и его лучи стали падать под углом, говорившим о приближении сумерек. Стремительные джиги сменились размеренными вальсами… а теперь, по кельтской традиции, заиграли слезливо-жалобные мелодии.

– Нам пора, – прошептал мне на ухо Питер.

Я кивнула. Будучи якорем, я не могла уехать из Саванны в далекое свадебное путешествие, поэтому Оливер устроил нам недельное пребывание на Си-Айленд[19]9. Такое местечко приглянулось бы любому, но я могла согласиться и на Тайби-Айленд, лишь бы со мной был Питер.

– Еще надо бросить букет, – сказала я.

Я распустила ленту, стягивавшую цветы, освобождая погремушку, которую мне вручила Клер.

– Что это? – удивился Питер, забирая ее у меня.

– Вещица от твоей матери. Верни ей игрушку, ладно? А мне нужно проведать Хило. Она не простит мне, если я брошу букет, не прицелившись в ее сторону.

– Ты права, – произнес Питер. – Встретимся под нашим деревом? – добавил он, целуя меня в губы.

– Да. Всегда и до конца моей жизни.

Питеру явно не хотелось меня отпускать, но в конце концов я отняла у него руку, и он зашагал к оркестру, надеясь найти возле помоста родителей. Я проводила его печальным взглядом: мне тоже не хотелось с ним расставаться, но потом я все-таки вспомнила о своем решении найти Хило. Я без труда обнаружила ее: Хило сидела в отдалении от гостей – на белом складном стуле, переставленным в тень дуба.

Глаза у нее были полузакрыты: Хило походила на дремлющую кошку.

– Ты красавица, девонька! – пробормотала она, подняв голову при моем приближении. – Ты ведь доченька Хило! И не позволяй никому в этом сомневаться, слышишь? Хило – она тебя любит так сильно, словно сама выносила. – Я встала рядом с ней на колени. – Что еще такое! – заворчала она. – Испортишь свое красивое платье.

Я улыбнулась, а Хило погладила меня по щеке.

– С моим платьем ничего не случиться, – успокоила я Хило и взяла ее за руку. – Нам с Питером надо уезжать. Я должна бросить букет. Может, тебе захочется попробовать его поймать?

Старуха с перекрестка расхохоталась:

– Девочка, Хило совершенно не нужен очередной мужчина, о котором надо заботиться. Ей и так досталось вдоволь! Спрячь цветы подальше от матушки! – Хило обвела взглядом парк, наслаждаясь пятнами солнечного света, пестрой толпой гостей и последними аккордами оркестра. Глубоко вздохнув, она медленно выпустила воздух из легких. – Теперь у тебя все будет хорошо, девочка, – прошептала он и содрогнулась.

Глаза Хило остекленели, пальцы бессильно обмякли.

42

Среди многочисленных историй, которые местные рассказывают про Саванну, есть одна, которая лучше всего передает дух нашего города. Пару столетий тому назад во время Рождества в доме Джозайи Тэтналла начался пожар. Когда слуги заметили огонь, Джозайя понял, что особняк уже не спасти и вывел гостей на улицу, чтобы продолжать празднование при свете пламени. Для меня мораль истории заключается в том, что, хотя жизнь неизменно отнимает у вас любимые вещи и любимых людей, вам ни в коем случае не следует переставать радоваться жизни. Гости Джозайи выпили за здоровье друг друга и разбили бокалы о ствол старого дерева, демонстрируя этим, что намерены жить дальше, а не цепляться за прошлое, которого уже нет.

На том месте, где прежде стоял дом Джозайи, сейчас расположено кладбище Бонавентура: там есть надгробия, которые отмечают место упокоения моих бабушки и деда. Там же находится свежая могила, в которую положили Такера. Утром мы отдавали долг памяти ушедшему возлюбленному Эллен. А теперь, в паре шагов от участка, где его похоронили, и по диагонали от пустой могилы женщины, которая произвела меня на свет, мы – Тейлоры, Тирни и один-единственный Кук – собрались, чтобы почтить память матушки Хило Уиллс.

Хоронили Хило только члены семьи Уиллс, на острове Сапило. Мне хотелось туда поехать, но после долгих десятилетий вражды и обид родственники Хило не смогли понять, каким образом она и семейство Тейлор вдруг так сильно сблизились между собой. Мартелл обещал, что во время службы помолится от моего имени.

Оливер взял корзинку для пикника. Когда мы добрались до участка, который назывался «Всевидящее Око», мой дядя поставил корзинку на землю, открыл ее и вытащил для каждого из нас высокие бокалы. Питер принялся за дело: он наливал шампанское всем присутствующим – конечно, кроме меня. Остановившись передо мной, Питер посмотрел мне в глаза. Моя душа подалась к нему и коснулась магии фейри. Его душа ответила тем же, и Питер молча пошел дальше. Адам открыл бутылку сидра, наполнив мой бокал.

– Спасибо, Питер, но я предпочитаю сидр, – донесся до меня голосок Эллен.

Я мельком взглянула на нее, постаралась не показывать, какое чувство облегчения я испытала. Я надеялась, что теперь ей будет легче отказаться от спиртного!