– Хорошо, не закроем. Оставим сто долларов. Так можно?

– Так можно, – согласился тот. – Осталось ответить на вопросы анкеты.

– Хорошо, – Михаил Иванович понял, что без адвоката, номинального владельца компании, он все равно с этим быстро не разберется. – Давайте ваши листы, я приду завтра.

– Спасибо за понимание, мистер Синегоров, – менеджер был сама улыбка. – Мы всегда рады работать с вами.

– А как я рад, – буркнул бывший губернатор, вылезая из кресла.

Он, конечно, был разозлен. Но не слишком расстроен.

Ловкий адвокат все уладит. А тысяча долларов или даже десять тысяч – такая малость по сравнению с двенадцатью миллионами. Нервы дороже стоят.

Адвоката, Костаса Попадопулоса, он нашел сразу, в том же офисе, что и в девяносто пятом году. Только теперь Костас вместо одной комнаты снимал четыре.

– Поднялся парень, – тихо усмехнулся Михаил Иванович. – Привет, Костас, – с улыбкой сказал он, протягивая греку ладонь.

– Привет, Мьиша, – ответил адвокат. Он весь поседел, но остался таким же шустрым, с живым блеском в глазах.

– Сразу узнал? – поразился Синегоров.

– Сразу. – Костас неплохо говорил по-русски. Это было одной из причин, по которой Михаил Иванович в свое время остановил на нем свой выбор. – Что тебя привело на Сайпрус?

– Деньги у меня здесь, ты же знаешь.

– Хочешь забрать? – Лицо Костаса поскучнело.

– Да.

– А чего раньше тянул? Я же тебе писал, мейлы слал.

– Не до того было, – отмахнулся Синегоров. Не объяснишь же киприоту, что обычный российский начальник всегда планирует оставаться им вечно. И кипрская заначка отнюдь не была главным приоритетом. Да и разве возможно такое, чтобы в банке потерять деньги?

– Мне что, их теперь не отдадут? – Михаил Иванович решил идти от обратного.

– Отдадут, конечно, – успокоил киприот. – Вон анкеты с тобой заполним, – он показал на листы в руке гостя. – Только сначала надо понять, как у тебя дела в России.

– А при чем одно к другому?

– Сайпрус теперь – часть единой Европы. Работает по европейским нормам. Слышал про борьбу с отмыванием?

– Слышал, слышал.

– Может быть запрос в Россию. Суммы-то немаленькие.

– Пятнадцать лет прошло. Даже если бы я банк ограбил, и то бы срок вышел.

– А никто и не говорит про старые претензии. Главное, чтоб новых не появилось.

– Давай, Костас, придумывай что-нибудь. Я в долгу не останусь. В России у меня проблемы, но, слава богу, не уголовные. Идет прокурорская проверка. Дело не заводили. Я свободен в передвижениях.

– Уже лучше, – улыбнулся Костас.

– А тебе я дам сто тысяч. Если уложишься в два дня, включая сегодняшний. За каждый следующий – минус двадцатка.

– То есть через пять дней я буду на тебя вкалывать бесплатно? – Костас, привыкший к русским клиентам, знал даже такие словечки, как «вкалывать».

– А ты думаешь, все так сложно? – Теперь Синегоров начинал волноваться всерьез. Адвокату не было никакой нужды затягивать работу.

– Ладно, не будем нервничать раньше времени, – успокоил его Костас.

– Не будем, – согласился Михаил Иванович.

Он решил взять себя в руки. Костас – адвокат в четвертом поколении, проныра страшный. Остров маленький, какая-нибудь лазейка да найдется. Не могут же они взять и отнять двенадцать лимонов!

Синегоров вернулся в номер, надел плавки и поднялся в бассейн, расположенный на крыше отеля. Воду в него закачивали из моря и подогревали. Солнце же и воздух вообще были самыми что ни на есть натуральными.

Бывший чиновник вволю поплавал и поплескался. Вернувшись в номер, постоял под горячим душем. Смыл соль и усталость. Даже настроение поднялось. Теперь – в прибрежный ресторанчик.

Он оделся, по привычке посмотрел на мобильный. Так и есть, пропущенный вызов от Костаса. Не прогадал ли, пообещав проныре целых сто тысяч за скорость?

Костас ответил сразу.

– Мьиша, у тебя проблемы, – сказал он. – Ты в розыске Интерпола.

– Я сейчас к тебе приду, – у Синегорова екнуло сердце.

– Не надо. В офис не приходи. Встретимся завтра. Я позвоню сам, только трубку держи рядом.

– Ладно, – ослабевшими губами ответил Михаил Иванович.

Есть уже не хотелось.

Чтобы быстрее прошло время, лег спать – на улицах стемнело. Однако и не спалось. Повертевшись с боку на бок, Синегоров поднялся и решил пройтись по набережной.

Когда вышел из гостиницы, показалось, что, кроме его собственной тени, за ним двинулась еще одна тень. Остановился, присмотрелся – никого не было.

Пошел вдоль берега налево.

В Лимассоле набережная благоустроена только в туристической зоне. В городе это довольно темное и безлюдное место. Впрочем, здесь нет бандитов и хулиганов, так что безлюдность не вызывала никаких опасений. Более того, Михаил Иванович обрадовался ночному одиночеству. Ему вообще не хотелось видеть человеческих лиц.

Он быстро устал – надо было лечить сердце в России, сколько раз ему говорили, тот же чертов Шевелев говорил – и решил вернуться в гостиницу. Когда шел обратно – показалось, что опять мелькнула и спряталась тень. Теперь она была впереди него.

Да, расшалились нервишки.

Синегоров старался глубже вдыхать вкусный морской воздух, чтобы сердце перестало стучать так часто.

Справа стоял глухой бетонный забор. Слева лежала дорога с редкими в этот сезон машинами и мотоциклами. За дорогой – узкая полоса пляжа и бескрайнее море: в самой дали угадывались огни стоявших на рейде судов.

Может, у моря посидеть?

Пока раздумывал, тень окончательно отделилась от рекламной тумбы, за которой прятался ее обладатель.

Они быстро сближались. Незнакомец был в легком темном плаще. Михаилу Ивановичу стало страшно: вдруг это грабитель? Неудачнику и в безмятежном Лимассоле может встретиться уголовник.

Он судорожно сжал в кармане несколько смятых бумажек. Наверное, этого хватит, чтобы откупиться. А может, просто игра воображения? Тоже, как и он сам, гуляет мужчина.

Когда до человека осталось два метра, тот остановился.

Нет, это не была игра воображения.

Синегорову надо было бежать. Или кричать. Или драться.

Но не было сил.

Прямо перед ним стоял Леон.

В его руке тускло отсвечивал отраженным светом крепко зажатый нож…

Тендерная «война» давно закончилась, и жизнь пошла своим чередом. Надо сказать, неплохим чередом.