царапины. Никакой врач, никакое зелье не справилось бы с задачей лучше. Ирен будто светилась изнутри, однако ей лучше подстраховаться, провести еще денек в постели. Отдых еще никому не шел во вред.

Когда преображение завершилось, Гейл вновь заговорил о делах:

– Полагаю, вам также вернут конфискованные земли. Речь не только о замке – о всей полноте владений семейства, когда-либо пожалованных короной. Закрытое заседание состоится в среду. Я не желаю открыто вмешиваться, но прослежу, чтобы вы не остались совсем без земли. Если угодно, можете присутствовать. Или же ограничьтесь письменными показаниями.

– Показаниями…

Выходит, в среду посмертно осудят Файлаха Моризена. Что ж, пусть поболтается в петле на главной площади. Покойный инквизитор так жаждал внимания, теперь он получит его сполна.

– Не беспокойтесь, – заметив, как дрогнули ее губы, Гейл доверительно сжал ее руку, – вы выступаете в качестве пострадавшей стороны. Все убийства организовал Файлах. Гвардейцы уже дали показания. Вдобавок в свое время пропали слуги… Уверен, они тоже пали жертвами тьеса.

– Вы столь благородны!

Ирен шумно вздохнула. Пальцы в его руке чуть подрагивали от волнения.

Какая же у него сильная, твердая ладонь! И какой он сам… Вовсе не Авелон.

– Хантер пожал то, что посеял, – будто вторя ее мыслям, тихо произнес Гейл.

Он подвинулся ближе, обеими руками накрыл трепещущую девичью ладонь.

– Вам не в чем себя винить, – заверил Гейл.

Ирен покрылась пятнами смущения, когда он наклонился и запечатлел поцелуй на ее руке.

– Надеюсь, когда-нибудь вы позволите мне большее, – туманно добавил Гейл и, пожелав девушке скорейшего выздоровления, вышел.

* * *

Процесс над Файлахом Моризеном вышел громким. Несмотря на то что его детали старались сохранить в тайне, кое-что все же просочилось в народ. В столице только и шептались что о зверствах бывшего заместителя Верховного инквизитора. Большинство сходилось во мнении, что Файлах был сумасшедшим фанатиком, которому в каждой хорошенькой женщине виделась ведьма. По понятным причинам, о правах на престол Дорианов не упоминалось, равно как об их артефакте, поэтому в Ирен видели всего лишь очередную жертву маньяка.

– Подумать только, лично горло перерезал!

– Опоил короля и затащил на алтарь!

– Пил кровь девственниц!

Каких только слухов не ходило о покойном! Дошло до того, что его стали обвинять в неурожаях и пропажах детей.

Масла в огонь подливал чудом выбравшийся из лап инквизиции Эдисон Миштон. Послушать его, так Файлах Моризен был едва ли не наместником Темного на земле! Отправленный в отпуск для поправки здоровья бывший начальник Тайного сыска охотно пересказывал всем желающим подробности своего ареста и тюремного заключения. Несмотря на отставку, он остался в столице, надеясь получить очередное теплое местечко. Даже пробовал просить Ирен замолвить за него словечко. Старый лис быстро понял, каково ее влияние на нового монарха, и благополучно забыл о былых обвинениях. Напротив, Эдисон теперь называл себя лучшим другом покойного графа, пытавшимся, но не успевшим предупредить того об опасности. Ирен, впрочем, оставалась глуха и слепа к его лести. Она вообще предпочитала мало говорить и больше слушать. А еще – думать. В частности, о том, как поступить с Эдисоном. Она еще взвесит его душу на весах судьбы и вынесет приговор. Не сейчас, позже, когда окончательно оправится от событий в родовом замке Файлаха.

Гейл не спешил пресекать бродившие по Энии слухи. Корона нуждалась в козле отпущения, пусть уж им станет Файлах. К тому же его волновали совсем другие проблемы.

После гибели Хантера встал вопрос, как поступить с принцессой Анной. Само собой, грядущую свадьбу отменили, но царедворцы, да и сам Великий герцог Карл недвусмысленно давали понять: союз между двумя державами необходим. Не ограничившись перепиской, гентебергец прислал послов.

Переговоры длились уже неделю, все это время судьба Анны оставалась в подвешенном состоянии. Впрочем, как и судьба Ирен. Она старательно скрывала свои чувства, запретила себе думать о Гейле. Он король, ему нужна королева, а не какая-то ведьма, пусть теоретически имевшая права на престол. Однако во дворце, будто сговорившись, все только и шептались о Гейле и Анне, делали ставки, когда они поженятся. Большинство сходилось во мнении, что бракосочетание состоится сразу после окончания траура по Хантеру. Значит, осенью Ирен придется уехать. Сошлется на неотложные дела по восстановлению замка, какие-нибудь бюрократические проволочки и сбежит. Все равно ведьме при дворе не место. А Гейл… Быть может, они еще увидятся, когда пройдет время и боль притупится. Пока же ей приходилось скрываться от новостей в тенистом саду и надеяться, что Гейл проявит милосердие и не заставит поздравлять с помолвкой.

* * *

Гравий мягко шуршал под ногами.

Ирен неспешно брела по садовым дорожкам, задумчиво скользила ладонью по листве. Буйство красок сменила степенность более поздних многолетников. Скоро листья начнут желтеть, а потом и вовсе разноцветным ковром усеют землю.

Графиня Дориан, хозяйка графства Эшброк, кучи золота и драгоценностей.

Усмехнувшись, Ирен мимолетно коснулась жемчужного ожерелья на шее.

Теперь она завидная невеста, одна из самых богатых и уж точно самая родовитая в Энии. За ней пытались ухаживать, но Ирен отвечала всем равнодушным молчанием, за что ее за глаза прозвали ледяной королевой. Пускай! Девушку мало заботили кривотолки. Гораздо важнее найти останки родных, упокоить их в фамильном склепе, возродить из пепла Квик. Для всех лучше, если ее сердце превратится в камень, потому как в нем нашлось место всего для одного мужчины.

– Не угодно ли воды, миледи?

Ирен вздрогнула и нахмурилась. Опять эта служанка увязалась следом! Проклятый этикет! Как же девушке нравились времена, когда на нее не обращали внимания. Никто не задумывался о нравственности солистки кабаре или королевской певицы.

– Мне угодно, чтобы ты оставила меня одну, – буркнула Ирен и прибавила шагу.

Она практически бежала, надеясь, что прилипчивая дура отстанет.

Подумать только, как быстро Ирен все забыла! А ведь когда-то нянька, служанки, гувернантки были частью ее повседневной жизни.

Ну вот, кажется, отстала.

Ирен перевела дух и, оглядевшись, направилась к уединенной беседке. Ей хотелось разобраться с мыслями и, главное, с собственным сердцем, которое трепетало от имени Гейла Авелона. Она полагала, что справится, но увещевания разума раз за разом разбивались о скалы чувства. Когда только Ирен успела влюбиться? И в кого – в Верховного инквизитора! Даже после коронации Гейл сохранил эту должность.

– Помнится, Роза говорила, что первая любовь всегда несчастливая, – грустно усмехнулась Ирен.

– И вы решили перенести на себя ее печальный опыт? – насмешливо прокомментировал мужской голос.

Подскочив, Ирен увидела Гейла.

– Простите, ваше величество, – Ирен смущенно опустила голову, – я не слышала, как вы подошли.

«Иначе бы давно сбежала».

– Я