Третья, «завязываясь» на зигзагообразный поиск, подзадержавшись с атакой – зацепилась «поисковиком» за вытянувшуюся почти на сотню метров кильватерную струю. Ухватила след и рванула, включив двигатель на «полную».

Из этой повторяющейся истории можно сделать вывод, что все дело было в настройках бортовой ЭВМ торпед – по одной из заряженных в аппараты левого и правого борта… с расчетом на поражение именно в таком алгоритме: классифицировав эхо-сигналы, определив режим работы гидролокатора и требуемые маневры для преследования цели исключительно с кормового ракурса – для поражения винторулевой группы.

У «Бисмарка» появился неприятный шанс повторить свою прежнюю судьбу.

Однако, в отличие от подготовленных и информированных японцев, немцы даже не догадывались о характеристиках современного самонаводящегося оружия, предприняв после двух торпедных попаданий самый очевидный маневр – резкое уклонение.

Избирательная «Sting ray» влепилась в борт.

* * *

Отсутствие фильтрационных отсеков, предназначенных для ограничения распространения воды в системе конструктивной подводной защите немецкого линкора являлось существенным недостатком при торпедном подрыве.

Поражения приходились ниже ватерлинии, на заглублении семи-восьми метров, практически на уровне днища корабля, реализовав один из неприятных вариантов – подрывы создавали зону повышенного давления.

Первый удар произошел в районе вспомогательных механизмов котельных отсеков.

Вторая торпеда воткнулась всего лишь в нескольких метрах от первого попадания. Металл пояса вдавило внутрь, и, не выдержав напряжения, местами он лопнул, частично разрушив водонепроницаемые стрингеры и отдельные листы переборок в местах стыковых соединений. Вода хлынула в полости отсеков.

Третья, запоздавшая торпеда сработала бесконтактным датчиком, проходя под кораблем – вырвавшиеся газы, подхватив кипящие пузырьки воды, облизывая крутой борт, выплеснулись наружу на несколько метров над поверхностью океана.

Гидравлический удар добавил внешних разрушений, пройдясь плотной волной, вспучив в нескольких местах настил двойного днища. В котельном помещении брызнула забортная вода, заставив заметаться сначала личный состав дивизиона котельного отделения, а следом – подтянувшихся матросов аварийной партии.

Низко расположенная броневая палуба ограничила распространение воды вверх, однако линкор принял не меньше двух тысяч тонн воды. Или всего две…

Хорошее распределение водонепроницаемых помещений и характер повреждений способствовали тому, что корабль, почти не получив крена, лишь незначительно увеличил осадку.

Совпало… и именно в этот момент два истребителя-бомбардировщика «Торнадо» вышли на «жирную» метку цели.

Два взрыва прогремели сразу за кормовым дальномером, снеся антенну радара, изрешетив кормовой командный пункт. Ударная волна докатилась до грот-мачты, та выстояла, но у правого самолетного ангара сорвало со станин и повредило два моторных баркаса. Досталось и орудийной башне «Цезарь».

Еще одна бомба пробила две верхних палубы, измяв, исковеркала броню барбета, вынудив затопить погреба.

Была и третья… всплеск от промаха угасал пенными кругами за кормой.

На этом воздушный налет не закончился.

Ревя реактивными двигателями, на немыслимой скорости, за которой совершенно не поспевали системы зенитного наведения, самолеты проносились светляками реактивного выхлопа, частя из скорострельных пушек по палубе и надстройкам. Лазарет прогрессирующе наполнялся десятками раненых.

Несмотря на поступившие бравые доклады старших офицеров аварийных дивизионов, командир корабля и тем более адмирал Лютьенс были не в самом хорошем настроении. Пилоты самолетов явно метили в надстройку боевой рубки, пытаясь вогнать снаряды в прорезь брони. Снаряды щекотали толстый металл рубки, высекая искры, взрываясь, осыпая осколками сигнальщиков на топе. И лишь пара раскаленных кусков металла взвизгнула в боевой рубке, застряв в задней стенке, повредив провода телефонной связи.

* * *

– Хотите, я вам вкратце расскажу о последнем бое и гибели «Бисмарка?» – Адмирал, по обыкновению, обращаясь, мог не повернуться к собеседнику, но Линдеманн всякий раз понимал, что вопрос адресован ему, а не, например, штурману, склонившемуся над картой и наверняка прислушивающемуся к разговору.

– Это, с одной стороны, неприятная, но по-своему очень поучительная история о нашей славной победе и трагичном поражении, – после некоторой пуазы медленно ответил командир линкора, долго подбирая каждое слово.

– Вы знаете? – В этот раз адмирал резко повернулся к Линдеманну.

– Воспоминания о последнем бое весьма отрывчаты, и признаюсь, имеют несколько сумбурный характер. Но дело в том, герр адмирал, – капитан цур зее замялся, но потом с твердостью в голосе продолжил: – Дело в том, что вы ушли тогда раньше меня. Поэтому я располагаю большими знаниями. К тому же во время вахты любезный диктор какой-то ирландской радиостанции в подробностях и до смешного красочно озвучил в эфире этот «захватывающий эпизод войны в Атлантике», дополнив мои пробелы в памяти.

Линдеманн усмехнулся:

– Подробности, о которых я даже и не подозревал. Воистину, историю пишут победители!

– Что вы имеете в виду? – живо поинтересовался Лютьенс.

– Англичане, – протянул офицер, – столько выдумок… о самом бое, о нас. Ну и… конечно, о себе, любимых. Хотя все это маловажно.

– И что вы посчитали наиболее важным? – испытующе посмотрел адмирал.

– Линкор выстоял против всех ударов и не утонул, вопреки всем полученным повреждениям. Несмотря на полностью выбитую артиллерию, команда не сдавалась до последнего, пока…

– Да бросьте вы, – перебил его адмирал, – не это главное.

На некоторое время их прервали – поступали новые важные доклады о живучести корабля. Вестовой принес распечатку сообщений с радиорубки.

– Это судно, о котором я упоминал ранее? – покрутив в руках листок, сказал Линдеманн, – они дают координаты. Это однозначно немцы.

– Знаете, что меня настораживает во всем этом? – напрягся адмирал и тут же, отвечая на свой вопрос, продолжил: – С нами словно играют. Какие-то совершенно необъяснимые радиоперехваты. Сейчас наверняка опять происходит полное подавление радиосигналов.

– Может, у противника неполадки, – пожал плечами Линдеманн, выказывая сомнение, – как только происходит пробой в системе глушения, мы ловим массу сигналов, как шифрованных, так и открытым текстом.

– Будем надеяться, что вы правы, – кивнул Лютьенс, – прикажите держать курс на выданный пеленг.

После того как командир, сверившись с картой штурмана, отдал необходимые распоряжения, адмирал вернулся к прерванному разговору:

– Скажите, капитан, это правда, что вы приказали поднять черный флаг и сдать линкор?[113]