– Ничего подобного не помню.

– Ты был сильно загружен в школе.

– Когда это случилось?

– Когда? Я не веду записей, Джоэл.

– Хорошо, скажем так: через сколько времени после того, как мы получили известия о папе? Через месяц, через полгода, год?

– Через много. Когда мы узнали о мистере Бэннинге?

– В мае 1942 года.

– Погода была прохладной, собирали хлопок. Значит, по крайней мере через год после того, как услышали новость.

– Следовательно, осень 1943 года?

– Наверное. Я всегда путаюсь в датах и времени.

– Это странно, потому что ее мама не умерла. Бабушка жива и здравствует в Канзас-Сити.

– Это правда. Я спрашивала Лизу, что с ее матерью, и она не хотела говорить. Потом сказала, что, наверное, помог их визит с преподобным Беллом: Господь простер свою длань и исцелил больную.

– Таким образом, Лиза провела с Декстером Беллом целый день и вернулась домой больная. Ты что-нибудь заподозрила?

– Я об этом не думала.

– Очень сомневаюсь. Мимо тебя здесь ничего не проходит.

– Я интересуюсь только тем, что касается меня.

– И всем остальным тоже. Где находилась в тот день Джеки Белл?

– Я ею не интересовалась.

– И ее не упоминали?

– Я не спрашивала, мне не говорили.

– Когда ты вспоминаешь тот день, тебе не кажется, будто что-то не сходится?

– Например?

– Например, в Мемфисе и на пути туда достаточно священников. Зачем понадобилось тащить священника из Клэнтона? В Мемфисе она принадлежала епископальной церкви – той, куда мы несколько раз ходили со Стеллой, пока они не уехали. Почему мама не сказала ни мне, ни Стелле, что бабушка больна и лежит в Мемфисе в больнице? Мы ее иногда навещали. Никто не говорил, что у нее рак. И уж совершенно точно, что она не умерла. Все это дурно пахнет, а ты утверждаешь, что ничего не заподозрила?

– Самую малость.

– Какую?

– Я не понимала, зачем из поездки в Мемфис делать великую тайну. Подумала, если мать Лизы умирает, надо повезти к ней детей. А она объяснила, что не хочет, чтобы вы знали о ее болезни. Странно. Такое впечатление, что они со священником решили уехать на целый день, а эту историю сочинили специально для меня. Да, я что-то заподозрила. Но кому мне рассказывать? Эймосу? Ему я сказала, но он сразу забыл. Мужчина есть мужчина.

– Питу ты говорила?

– Он не спрашивал.

– Так говорила или нет?

– Нет. Я никому ничего не говорила, кроме Эймоса.

Джоэл оставил Ниневу за столом, сел за руль и принялся накручивать километры по местным дорогам округа Форд. В голове был сумбур, и он хотел расставить факты на место. Он чувствовал себя частным детективом, который наткнулся на ключ, способный привести к разгадке тайны, казавшейся до этого неразрешимой.

И вместе с тем не сомневался: Нинева рассказала не все, что знает.

Вместе с подготовкой к экзаменам Джоэл сочинял записки по делу в апелляционный суд и шлифовал апелляцию на вердикт присяжных. Поскольку их стратегией с Джоном Уилбэнксом стали проволочки и затягивание, они подали апелляцию в пятый окружной апелляционный суд в последний возможный день – 1 июня 1948 года.

Через два дня, 3 июня, председатель суда Эббот Рамболд отказал Джеки Белл в ее прошении признать недействительной предположительно мошенническую передачу земли Питом Бэннингом своим детям.

Берч Дэнлоп несколько месяцев требовал суда, тем более что список дел к слушанию у Рамболда это позволял. Но судья делал все, что просил Уилбэнкс, и плюс к этому испытывал симпатию к семейству Бэннинга. Если Уилбэнкс хотел потянуть время, дело было в нужных руках.

Новость о стотысячном вердикте в федеральном суде три месяца назад в городе приняли плохо. Легенды о Пите Бэннинге в округе Форд продолжали множиться. Люди осуждали Джеки Белл, которая пыталась оттяпать землю у семейства, владевшего ею сотни лет.

Поскольку Джоэл и Стелла считались ответчиками, им требовалось присутствовать в суде. Они сидели за столом защиты по обеим сторонам от Уилбэнкса и старались не замечать Джеки Белл за столом напротив. Они пытались не замечать никого: ни толпу за спиной, ни взглядов судейских – боялись пересудов. Однако истинный страх душил их из-за того, что они находились футах в двадцати от того места, где одиннадцать месяцев назад казнили на электрическом стуле отца. В зале суда и во всем этом здании они хотели бы оказаться меньше всего.

Рамболд, покосившись на Берча Дэнлопа, провозгласил:

– Со стороны истицы позволяется только краткое вступительное слово.

Дэнлоп встал и взял блокнот:

– Спасибо, ваша честь. Поскольку все факты оговорены, у меня немного свидетелей. 16 сентября 1946 года, примерно за три недели до ужасной смерти преподобного Декстера Белла, покойного мужа моей клиентки, мистер Пит Бэннинг отказался от права на свой земельный участок размером 640 акров в пользу детей, присутствующих здесь ответчиков Джоэла и Стеллы Бэннинг. Они получали эту землю в равных долях. Копия документа приобщена к вещественным доказательствам.

– Читал, – проворчал Рамболд.

– Хорошо, сэр. Так вот, мы выяснили, что с 1818 года это первый случай в семье Бэннингов подобной передачи земли следующему поколению. Земля передавалась посредством завещаний, а не дарственных. Действие Пита Бэннинга имело целью сохранить землю, поскольку он заранее планировал убийство Декстера Белла. Ясно и просто.

Дэнлоп не успел сесть, как Джон Уилбэнкс вскочил и произнес:

– Ваша честь, я не уверен, что мистер Дэнлоп настолько прозорлив, что способен проникнуть в мысли Пита Бэннинга. Но он прав в одном: эта земля с 1818 года принадлежала семье Пита – с тех пор, как его прапрапрадед принялся объединять ее, организуя ферму. С того времени семья ею владела и при любой возможности старалась расширить. Удивительно, что теперь ее пытается отобрать не коренная жительница Миссисипи. Спасибо за внимание.

– Вызовите своего первого свидетеля, – обратился Рамболд к Дэнлопу. – На вас лежит бремя первоначального представления доказательств.

– Почтенный коллега Клод Скиннер, лицензированный адвокат.

Скиннер возник из рядов со зрителями, прошел за барьер, поклялся говорить только правду и занял свидетельское место.

– Назовите ваше имя и род занятий, – попросил Дэнлоп.

– Клод Скиннер, адвокат. Моя контора находится в Тупело. Я занимаюсь главным образом связанными с недвижимостью вопросами.

– Когда вы познакомились с Питом Бэннингом?

– В сентябре 1946 года он пришел в мою контору и попросил оформить акт дарения на землю. Он владел в округе Форд ничем не обремененным участком земли с домом на ней и хотел передать его двоим детям.