Из Сент-Луиса поехали на восток, сделали пересадки в Луисвилле и Питсбурге и вечером 17 июня оказались на вокзале Юнион-стейшн в Вашингтоне. В следующий понедельник у Стеллы начиналась стажировка в книжном издательстве, и ей требовалось подыскать недорогую комнату.

Неоплачиваемая практика Джоэла в конторе Уилбэнксов возобновлялась с его возвращением в Клэнтон, но он туда не стремился – был сыт по горло юриспруденцией и учебой на юридическом отделении и размышлял, не пропустить ли ему год или два. Поискать приключений на западе, где мог спрятаться от навалившихся проблем. Почему бы не половить форель в мелких горных речушках вместо просиживания брюк на скучных занятиях, угнетающих поездок к матери в Уитфилд и вечеров в красном коттедже с Флорри под аккомпанемент арий из опер?

Не было денег, и Джоэл купил обратный билет до Мемфиса. Первого класса. Он сидел в баре на вокзале и пил пиво, когда мимо прошла девушка. Короткие черные волосы, темные глаза, безукоризненные черты лица. Лет двадцати, настоящая красавица, все мужчины в баре провожали ее взглядами. Высокая, тонкая, с отличной фигурой. Она скрылась из виду, и Джоэл вернулся к своим заботам: надо же – денег не хватает, а покупает билет первого класса.

Допив пиво, он направился к выходу на платформу и снова увидел девушку. Повернул так, чтобы они встретились, и заметил пару мужчин, которые тоже оценивали ее взглядами. Вошел в вагон вслед за ней, сел рядом и, делая вид, будто ее не замечает, уткнулся в журнал. Они почти касались плечами. Джоэл скосил на нее глаза, в этот момент состав дернулся и тронулся в путь. В девушке текла какая-то экзотическая кровь, и результат получился потрясающим – Джоэл никогда не видел такого красивого лица. Она читала книгу в бумажном переплете и вела себя так, словно находилась одна в пустом вагоне. Наверное, защитный механизм, подумал Джоэл. Стоит выйти из дома, и мужчины следуют за ней толпой.

В вагоне стало жарко. Он встал и снял пиджак. Она подняла на него взгляд. Джоэл улыбнулся, девушка нет. Он сел и спросил:

– Куда вы едете?

От ее улыбки у него похолодело внутри.

– В Джексон.

На юге было несколько Джексонов, но все они по меньшей мере в тысяче миль. Если повезет, ему еще несколько часов сидеть с ней плечом к плечу.

– В Миссисипи?

– Да.

– Хорошо знаю этот город. Там ваш дом?

– Нет. Я из Билокси, но пару дней проведу в Джексоне.

Мягкий, приятный голос, выговор, как у жителей северной части побережья Мексиканского залива. Для остальной территории Миссисипи этот район был иным миром. Католический, под сильным влиянием французов, испанцев, креолов, индийцев и африканцев, он стал плавильным котлом, где растворялись итальянцы, югославы, ливийцы, китайцы и, как повсюду, ирландцы.

– Мне нравится Джексон. – Это было лишь отчасти правдой, но наступила очередь что-нибудь сказать ему.

– Нормальный город. – Девушка опустила книгу, что было явным сигналом, что она не прочь поболтать. – Где вы там тусуетесь?

Что было ответить? В Уитфилде, потому что там в дурдоме лежит его мать? Он назовет свое имя, а фамилию утаит. Таков был его защитный механизм.

– За «Гейдельбергом» есть тихий бар, он мне очень нравится. Меня зовут Джоэл.

– Я Мэри-Энн Малуф.

– Откуда приехали Малуфы?

– Мой отец ливанец, мать – ирландка.

– Доминантные гены победили. Вы очень красивы. – Джоэл сам не поверил, что мог сказать такое. Полный идиот!

Девушка улыбнулась, и его сердце екнуло.

– А вы куда едете? – спросила она.

– Выхожу в Мемфисе, но готов путешествовать в этом поезде до самого Марса, если вы будете рядом. А если серьезно, то возвращаюсь на юридический факультет университета Миссисипи. – Одна из причин не уходить с юридического отделения заключалась в том, что девушкам нравилось общаться с молодыми будущими адвокатами. Джоэл еще на первом курсе быстро это понял и при каждом удобном случае пользовался этой уловкой.

– Давно учитесь в университете Миссисипи? – поинтересовалась Мэри-Энн.

– Перешел на второй курс.

– А я вас там не замечала.

– Там – это где?

– На территории кампуса. Осенью пойду на второй курс.

В этой части университета училось четыре тысячи студентов, из них лишь пятнадцать процентов девушек. Как Джоэл мог ее пропустить?

– Мир тесен, – улыбнулся он. – Студенты-юристы сбиваются в одно место. – Он радовался удаче: компания красивой девушки ему обеспечена на десять часов. Но это не все: через пару месяцев они будут жить в одном кампусе.

– Что привело вас в Вашингтон?

– Помог сестре устроиться. Она приехала поработать на лето. А вас?

– Навещала своего жениха. Он трудится в сенатском комитете.

Какой удар – идиллии конец! Джоэл надеялся, что не нахмурился и не сморщился так, будто готов расплакаться. А сохранил прежнее выражение лица, в чем, правда, сомневался.

– Здорово, – сумел выговорить он. – Когда знаменательный день?

– Мы еще не думали. После того, как я окончу университет. Спешить некуда.

Совместное будущее исключалось, и они стали обсуждать планы на лето, учебу в университете и чем хотят заняться после получения диплома. Какой бы красивой ни была его соседка, Джоэл потерял к ней интерес и вскоре уснул.

Прошло три месяца, от Рамболда по делу не было вестей, и Берч Дэнлоп решил кое-что предпринять. Его действия никак не могли повлиять на ситуацию, но имели целью хотя бы побеспокоить председателя суда. В начале сентября он отправил прошение в Верховный суд штата, чтобы тот обязал Рамболда в течение тридцати дней издать постановление по делу. Ни в одном своде правил подобная петиция не только не разрешалась, но даже не упоминалась, и Дэнлоп прекрасно это знал. Однако он в ней отметил, что Рамболд проявляет пристрастие, и настаивал на том, чтобы судья взял самоотвод. Адвокат привел факты, отметил, что заседание длилось всего несколько часов, дело ясное и простое. И подытожил документ словами: «Список дел в двадцать втором округе невелик. Даже беглый просмотр подтверждает факт, что загрузка у председателя суда небольшая. Непостижимо, почему такой мудрый, уважаемый и опытный юрист, как Эббот Рамболд, не издал постановление в течение нескольких дней. Проволочка в три месяца – это неуважение к судящимся сторонам. Затянувшееся правосудие равносильно его отсутствию».

Джон Уилбэнкс порадовался дерзости оппонента и решил, что его план прекрасно работает. Верховный суд обойдется без комментариев, но будет предупрежден, что в данном деле что-то есть, вероятно, какие-нибудь местные нюансы. Уилбэнкс написал ответ на одной странице, в котором указал, что процессуальные нормы не допускают подобных петиций и не разрешают адвокатам устанавливать собственные правила.