– Вы были с ним знакомы до этого дня?

– Нет, сэр. Мистер Бэннинг принес с собой план и полное описание участка и дома. Я спросил, кто осуществляет его юридическую поддержку. Он ответил – фирма Уилбэнксов. И добавил, что по данному вопросу предпочитает к ним не обращаться.

– Он назвал причину, почему не хочет этого делать?

– Нет, а я и не интересовался. Мистер Бэннинг показался мне человеком немногословным.

– Вы подготовили дарственную, как он того желал?

– Да. Бэннинг приехал через неделю и подписал документ. Мой секретарь заверил его и с регистрационной пошлиной отправил в архив в нашем же коридоре. За работу я запросил пятнадцать долларов, и Бэннинг расплатился наличными.

– Вы его не спросили, почему он передает недвижимость детям?

– Не прямо. Я заметил, что в их семье собственность не переходила от родителей к детям путем дарения, а только по завещанию. И упомянул об этом. Бэннинг сказал – цитирую, – что защищает свое имущество.

– От кого защищает?

– Он не уточнил, а я не спрашивал.

– Вопросов больше не имею.

Поднялся возмущенный Уилбэнкс и сердито посмотрел на свидетеля:

– Когда вам стало известно, что моя фирма много лет представляла интересы мистера Бэннинга, почему не пришло в голову, что телефонный звонок мог быть вполне уместным?

– Потому что было совершено очевидно, что мистер Бэннинг не хотел пользоваться услугами ни вашей, и никакой другой адвокатской конторы в этом округе и поэтому приехал в Тупело нанять меня.

– О профессиональном этикете не вспомнили?

– Не посчитал нужным.

– Вопросов больше нет.

– Можете идти, – разрешил судья. – Вызовите следующего свидетеля.

– Мы бы хотели вызвать мистера Джоэла Бэннинга в качестве свидетеля противной стороны, – заявил Дэнлоп.

– Есть возражения? – спросил Рамболд у Джона Уилбэнкса. Этот ход был предсказуем, и к нему тщательно готовились.

– Никаких, – ответил адвокат.

Джоэл поклялся говорить только правду и занял свидетельский стул. Мимолетно улыбнулся сестре, кивнул сидевшей в первом ряду Флорри и собрался с духом отвечать на вопросы одного из лучших в штате юристов.

– Мистер Бэннинг, – начал Дэнлоп, – где вы находились, когда узнали, что ваш отец арестован за убийство Декстера Белла?

– Разве это имеет отношение к делу? – подчиняясь интуиции, поинтересовался молодой человек.

– Пожалуйста, отвечайте. – Дэнлопа несколько озадачил поставленный вопрос.

– А почему не отвечаете мне вы? – дерзко парировал Джоэл.

Ему на помощь пришел Джон Уилбэнкс:

– Ваша честь, в словах свидетеля есть смысл. Заданный мистером Дэнлопом вопрос совершенно неуместен в контексте данного дела. Заявляю протест.

– Принимается, – громогласно согласился судья. – Не вижу никакой связи.

– Не важно, – кивнул Дэнлоп. Джоэлу очень хотелось улыбнуться ему, словно говоря: счет один-ноль в мою пользу, но он сохранил хмурое выражение лица.

– Перед тем как ваш отец в сентябре 1946 года подарил вам землю, он когда-нибудь обсуждал это с вами? – продолжил Дэнлоп.

– Нет.

– А с вашей сестрой?

– Вам лучше спросить ее.

– Вы хотите сказать, что не в курсе?

– Думаю, что не обсуждал, но не уверен.

– Где вы были в тот день?

– В колледже.

– А сестра?

– В колледже.

– В последующие дни ваш отец обсуждал с вами свое дарение?

– Нет, до кануна своей смерти.

– Когда она наступила?

Джоэл, поколебавшись, кашлянул и с нажимом произнес:

– Моего отца казнили в здании суда 10 июля прошлого года.

После этого Дэнлоп потянулся за папкой и стал извлекать документы. Он протягивал Джоэлу подписанные его предками старые завещания и просил признать подлинность каждого. Их уже приобщили к вещественным доказательствам, но Дэнлопу, чтобы приукрасить позицию, требовалось живое свидетельство. Его намерения не вызывали сомнений – он уже заявил, что Бэннинги на протяжении столетия передавали землю потомкам исключительно путем завещаний. Пит вступил во владение своими 640 акрами земли в 1932 году после того, как умерла его мать. Она унаследовала землю тремя годами ранее, когда скончался ее муж. Перед Джоэлом неспешно и основательно разворачивался последовательный ряд передачи правового титула и срез истории его рода. Он помнил его наизусть, как и тексты старых завещаний. Первыми в роду умирали мужчины, причем в молодом возрасте. И никто из принявших землю жен больше не вышел замуж.

– Таким образом, ваш отец был первым в роду, кто в обход жены передал землю детям, – произнес Дэнлоп. – Так?

– Да.

– Это вас не удивило?

– Ни для кого не секрет, сэр, что у моей матери проблемы. Но я не хотел бы в них вдаваться.

– Я вас об этом не просил.

Шли часы, и Дэнлоп упорно навязывал свою точку зрения: действия Пита вызывают подозрения на многих уровнях. Джоэл, Стелла, Флорри и даже Джон Уилбэнкс про себя признавали, что Пит Бэннинг подписал дарственную, желая защитить землю, поскольку замыслил убить Декстера Белла, а теперь это становилось очевидным каждому.

К полудню список свидетелей иссяк. Адвокаты сделали краткие замечания, и судья Рамболд сказал, что выдаст постановление «в будущем».

– Ваша честь, когда можно ждать постановления? – спросил Дэнлоп.

– Я не ограничен временны`м пределом! – раздраженно бросил судья. – Изучу документы и мои заметки и издам должным образом.

Дэнлоп не удержался и, пока не разошлась публика, заметил:

– Надеюсь, на это не потребуется много времени. Суд продолжался менее четырех часов, факты и мотивы ясны. К чему какие-то проволочки?

Судья побагровел и ткнул в адвоката кривым указательным пальцем.

– Здесь главный я, мистер Дэнлоп, и не прошу совета, как вести дела. Вы сказали достаточно.

Дэнлоп, как все местные юристы, знал, что Рамболд способен засесть на деле надолго. Правила не ставят временны`х рамок председателям судов справедливости, а Верховный суд, где всегда есть несколько таких судей, не склонен их устанавливать.

– Заседание закрыто! – объявил Рамболд, сверкая глазами на Дэнлопа, и стукнул молотком.

Джеки Белл и Эррол Маклиш покинули зал суда, не сказав никому ни слова, и направились прямо к машине. Проехали несколько миль до дома и пообедали с близкой подругой Джеки. Мира была ее источником информации о том, кто что сказал в церкви и какие слухи ходят по городу. И она не любила нового священника, которого поставили на место Декстера. Он мало кому нравился, и на него даже писали жалобы. Прихожане до сих пор скучали по Декстеру, хотя с момента его смерти прошло уже два года.