Мира не любила и Эррола Маклиша. У него были хитрые глаза и вялое рукопожатие. И он исподволь управлял Джеки. Он был адвокатом и человеком небедным, однако Миру не оставляли подозрения, что его истинный интерес – Джеки и то, что она сумеет вытрясти из Бэннингов.

Уж больно много он взял власти над Джеки, которая, по мнению Миры, так и не сумела оправиться после трагедии. Своей тревогой Мира поделилась, разумеется, по секрету с другими женщинами в церкви. И уже ходили слухи, будто Джеки метит завладеть землей Бэннигнов и их красивым домом, а заправляет всем Эррол Маклиш.

Из отеля «Бедфорд» просочился слух, что мистер и миссис Маклиш поселились в одном номере, хотя Джеки уверяла, что не собирается выходить замуж.

Пара не в браке в одном гостиничной комнате в Клэнтоне! И женщина – вдова священника!

Поезд из Мемфиса в Канзас-Сити тащился восемь с половиной часов и замучил частыми остановками. Но Джоэл и Стелла не жаловались. Наступило лето, они вырвались из дома и с фермы и ехали в первом классе, где носильщики, если их манили кивком, приносили охлажденное вино. Стелла читала сборник рассказов Юдоры Уэлти, а Джоэл пытался одолеть роман «Авесалом, Авесалом!». Он дважды видел Уильяма Фолкнера в Оксфорде, где его появление вряд ли заметили. Было известно, что Фолкнер любил ужинать поздно вечером в ресторане «Мэншн», рядом с площадью, и однажды Джоэл сидел совсем близко от него. Он мечтал до окончания юридического отделения научиться знакомиться с людьми и грезил тем, как выпьет виски на веранде великого человека и расскажет ему трагическую историю отца. Может, Фолкнер ее уже слышал и использует в каком-нибудь своем будущем романе.

У вокзала Канзас-Сити они взяли такси и приехали к скромному домику в центре города. Сюда после войны перебрались из Мемфиса дед и бабушка Суини. Джоэл и Стелла их никогда не навещали. Мало виделись с ними вообще и, когда подросли, поняли почему: отец по большому счету на них плевал, и это было обоюдным.

Суини не имели денег, однако постоянно стремились втереться в круги людей из высшего класса. Поэтому Лиза, когда училась в школе, так много времени проводила в «Пибоди». Родители давили на нее, а она, вместо того чтобы подцепить богатого парня из Мемфиса, забеременела от фермера из Миссисипи.

Как случалось часто с жителями Мемфиса, Суини смотрели сверху вниз на выходцев из Миссисипи. С Питом вели себя вежливо, но втайне надеялись, что, несмотря на его приятный внешний вид и аттестат Уэст-Пойнта, он не станет выбором их дочери. Они еще не успели ничего серьезно возразить, как Пит увел Лизу и женился на ней, чем глубоко их травмировал. Была ли дочь беременна, когда сбежала от них – этого родители не знали. Но вскоре на свет появился Джоэл, и четыре года они уверяли друзей, будто он родился через полных девять месяцев «после свадьбы».

Когда пришло известие, что Пит, вероятно, погиб, родители Лизы были слабым для нее утешением. Так, по крайней мере, считала она сама. Редко приезжали к ней на ферму. Но даже когда заглядывали к дочери, сразу стремились обратно. Они удивлялись, почему дочь решила жить в таком Богом забытом месте. Городские жители, Суини не могли оценить землю, урожай хлопка, стада, свежие яйца и овощи. Ужасались, что в этом месте для тяжелых работ на полях и по дому используют «цветных».

После войны мистера Суини перевели в Канзас-Сити, что он представлял как большое повышение, но на самом деле было отчаянной попыткой спасти работу. Новый дом оказался даже меньше того, что был в Мемфисе, но дочери из семьи ушли, а родителям много места не требовалось. У Лизы случился срыв, и ее отправили в Уитфилд. Суини никому не сказали, что младшую дочь поместили в дом для душевнобольных в глубинке Миссисипи. Они навестили ее лишь однажды и поразились тому, в каком она оказалась окружении.

Потом арестовали Пита, судили и казнили, и Суини порадовались, что они находятся дальше от Клэнтона.

Единственной формой общения с внуками были редкие письма. Годы пролетели, внуки выросли, и Суини решили, что им пора увидеться. Пригласили к себе и очень удивились, что Джоэл и Стелла решились приехать так издалека. За долгим обедом с исключительно безликой едой – бабушка никогда не любила готовить – они говорили о колледже, юридическом отделении и планах на будущее. Обсуждали Лизу. Стелла и Джоэл сообщили, что провели с ней два дня и заметили улучшение. Врачи были настроены на оптимистический лад и предположили, что это действует новое лекарство. Лиза прибавила в весе несколько фунтов. Суини хотели бы отправиться на юг встретиться с дочерью, но у папы было чрезвычайно много работы.

О юридических проблемах семейства Бэннингов не сказали ни слова – Суини было проще обсуждать себя и своих замечательных богатых друзей из Канзас-Сити. Жизнь здесь казалась им куда лучше, чем в Мемфисе. Они не могли поверить, что дети навсегда обосновались в Миссисипи.

Стелла заняла свободную спальню, а Джоэл устроился на диване. После тревожной ночи он проснулся от звуков в кухне и запаха кофе. Дед ел тост и торопливо листал утреннюю газету, а бабушка месила тесто. Поговорив пару минут, дед схватил портфель и устремился прочь – скорее попасть в контору, спасать на работе положение.

– Постоянно на службе, – прокомментировала бабушка. – Садись, давай побеседуем.

Вскоре к ним присоединилась Стелла, и они с удовольствием позавтракали оладьями с колбасой. Во время еды Стелла рассказала, какое задание получила на лето: их просили собрать как можно больше информации о здоровье и физическом состоянии ближайших родственников. Данные обсудят на занятиях и постараются предсказать продолжительность жизни каждого студента. Со стороны Бэннингов все выглядело весьма плачевно. Отец Пита умер от сердечного приступа в сорок девять лет, а мать от пневмонии – в пятьдесят. Тете Флорри исполнилось пятьдесят, и она была в добром здравии, но ни один Бэннинг – ни мужчина, ни женщина – за последнее столетие не дожил до семидесяти лет.

Джоэл пообещал, что поможет с проектом, и стал делать записи. Они вспомнили родителей деда и бабушки – никого из них не осталось в живых.

Миссис Суини было шестьдесят лет, и она утверждала, что прекрасно себя чувствует. Не болела и не принимала лекарств. У нее не находили ни рака, ни инфаркта, ни других серьезных недугов. Дважды ложилась в больницу рожать дочерей, и все. Она ненавидела больницы и старалась туда не попадать. Джоэл и Стелла заявили, что обрадовались тому, что унаследовали со стороны Суини более перспективные гены.

Если Нинева сказала правду, что было в ее характере, то возникал вопрос: зачем Лиза и Декстер Белл солгали, будто ездили к матери Лизы, у которой будто бы нашли рак и она умирала в мемфисской больнице? Почему скрыли это от детей и всех остальных?

И из этого следовал другой вопрос: как они на самом деле провели тот день?

Двух дней в Канзас-Сити оказалось вполне довольно. Бабушка отвезла внуков на станцию, и они обнялись. Прозвучали обещания вскоре снова увидеться и держать связь. В вагоне-ресторане Джоэл и Стелла, вздохнув с облегчением, попросили вина. Они остановились в отеле в Сент-Луисе. Джоэл хотел посмотреть в спортивном парке бейсбольный матч и настоял, чтобы сестра пошла с ним. Стелла не интересовалась бейсболом, однако отказать не сумела. Команда вышла на второе место, Стэн Мусиал находился в отличной форме, ведущим в лиге по ударам и хоумранам, что много значило для Джоэла. Оба с удовольствием посмотрели игру.