Многие говорят, что власть должна справиться со всеми возможными реформами в начале своей работы, когда правительство еще полно сил. Также они говорят, что если реформы не были проведены в первые несколько лет, то во вторую половину срока они тоже не будут завершены. В этом есть резон. Такие слова отчасти верны, но не все вопросы, касающиеся государства и политики, можно решить быстро. Начав простое дело на первом этапе работы, его можно быстро завершить. Но бывает такое, что некоторые вопросы обсуждаются в течение всего срока работы правительства и результаты обсуждения передаются уже следующему правительству. Таким образом, утверждение, что правительство работает в течение первых одного или двух лет, а затем в течение последующих лет только завершает начатое в предыдущий период, расходится с тем, что собой представляет реальное государственное управление. Кто бы что ни говорил, но мы без лишних слов делали все, что от нас требовалось в соответствии с поставленными задачами и основополагающими принципами государственного управления.

Вокруг южнокорейско-американского соглашения о свободной торговле, проект которого активно продвигался в конце президентского срока, было много споров. Общество предельно четко разделилось на тех, кто за, и тех, кто против. Президент и «Правительство участия» и в начале, и в конце своей работы руководствовались национальными интересами. Во время правительства Ли Мёнбака этот принцип был нарушен, и из-за различных дипломатических соображений основополагающий принцип верховенства национальных интересов был уничтожен. По моему мнению, тот факт, что правительство Ли Мёнбака пошло на значительные уступки в соответствии с требованиями США, является свидетельством правильности решения «Правительства участия» не позволять США загонять себя в угол на переговорах.

Нельзя не сказать о роли Ким Хёнчжона, который в то время был начальником Главного управления торговли и переговоров. Однажды, когда Но Мухён находился еще в статусе избранного президента, до официального вступления в должность, он присутствовал на представлении краткого доклада Ким Хёнчжона. И в большей степени, чем красноречие, его привлекло содержание сообщения. Президент был крайне доволен докладом и подумал, что было бы неплохо, чтобы такой человек работал в Главном управлении торговли и переговоров. У Ким Хёнчжона не было опыта работы чиновником, и к тому же, учитывая его прошлую профессиональную деятельность и возраст, было неразумно назначать его сразу начальником Главного управления. Поэтому он получил должность заместителя начальника. Я попросил его считать это назначение процессом адаптации и своеобразным испытательным сроком в Главном управлении торговли и переговоров.

Он всегда выступал в качестве представителя на международных переговорах, и в Главном управлении о нем отзывались положительно. После того как его компетенция получила достаточное подтверждение, он был назначен начальником Главного управления торговли и переговоров. Едва заняв эту должность, он объявил о своем плане «продвижения южнокорейско-американского соглашения о свободной торговле». И после этого он не смог участвовать в процессе обсуждения соглашения. И только после того, как переговоры достигли определенного прогресса, он в связи с протестами гражданского населения был допущен к обсуждению.

Президент всегда настаивал на «логике коммерсанта»: «Делайте то, что на 100 % будет удовлетворять национальным интересам. Мы будем делать, если это принесет нам выгоду, если же нет – мы не будем ничего делать. Во время переговорного процесса хорошо бы не противоречить национальным интересам. Если условия неподходящие, то в любой момент можно прекратить переговоры». Он всегда подчеркивал эти утверждения. Такой подход президента сильно приободрил участников переговоров. Благодаря этому они смогли вести переговоры упорно и хладнокровно. Президент собрал всех участников переговоров за день до их отъезда на Ближний Восток и заявил: «Конечно, будет хорошо, если на переговорах будет достигнута договоренность, но если же нет, то отвечать за неудачу буду я и за успех тоже отвечать буду я. Начальник Генерального управления должен проводить переговоры последовательно и в соответствии с логикой коммерсанта, не думая о союзнических отношениях Республики Корея и США или о политических факторах. Я беру на себя всю политическую ответственность». Благодаря такой логике президента нашей делегации удалось последовательно поддерживать основную мысль в этом труднейшем процессе перетягивания каната: «Сегодня вечером американская делегация отступит. Нам не о чем сокрушаться». Хотя у нас были заготовлены «козыри с уступками», которые мы могли разыграть в случае, если переговоры зайдут в тупик, но нам удалось завершить переговоры, не используя их.

Но мы ничего не могли поделать с теми, кто изначально принципиально был против «политики открытых дверей». Однако, признавая неизбежность открытости, многие были против из-за предубеждения относительно того, может ли наше правительство вести диалог с США на равных и на переговорах соблюдать национальные интересы Южной Кореи. Я хотел бы сказать этим людям: «На переговорах с США мы проявили смелость и поставили на первое место наши интересы. Мы действительно это сделали».

Самым большим событием во время моей работы в должности главы администрации президента стал межкорейский саммит, который прошел в октябре 2007 года. Основным принципом «Правительства участия» в отношении межкорейского саммита было его официальное продвижение через государственные организации, которые имеют отношение к Северной Корее, такие как Национальная разведывательная служба и Министерство объединения. Как и прежде, президент твердо придерживался установки не использовать для продвижения переговоров тайные или неофициальные способы. Кроме того, он неукоснительно следовал правилу не проводить переговоры, которые не гарантируют результата или в которых результатом будет сама по себе встреча. Поэтому он придерживался мнения, что провести межкорейский саммит возможно только после достижения соглашения по северокорейской ядерной проблеме посредством шестисторонних переговоров. Он был убежден, что крайне нежелательно создавать путаницу и продвигать проведение межкорейского саммита до того, как будет достигнута общая договоренность на шестисторонних переговорах.

До открытия межкорейского саммита было проделано много работы. В июне 2005 года, к пятой годовщине с момента подписания Совместной декларации Севера и Юга, президент Но Мухён направил в Пхеньян в качестве специального президентского посланника министра объединения Чон Донёна для встречи с председателем Ким Чениром. Также президент направил в Пхеньян собственноручно составленную записку, в которой говорилось: «Прошу Вас чистосердечно обсудить все вопросы со специальным посланником Чон Донёном, который прибудет с визитом в Пхеньян вместо меня». Во время визита специальный посланник Чон Донён передал заветное желание президента Но Мухёна о возобновлении шестисторонних переговоров для мирного решения северокорейской ядерной проблемы и о закреплении полученных на переговорах результатов посредством проведения межкорейского саммита. У председателя Ким Ченира было очень хорошее настроение. И он предложил назначить дату, когда наступит подходящее время.