Результатом бесконечной терпеливости и укрепления взаимного доверия с Северной Кореей в течение всего длительного процесса урегулирования конфликтов является проведение межкорейского саммита. Мир между Югом и Севером может быть достигнут благодаря доверию. Если вы не верите друг другу, то вы не можете сделать ни шагу вперед. На финальной стадии подготовки к саммиту я почувствовал, что уровень доверия между Южной и Северной Кореей удивительно возрос. Помимо проведения межкорейского саммита, в период работы правительства участия активное развитие получили регулярные контакты и обмены с Севером.

Волнение после межкорейского саммита длилось недолго. В стране началась полномасштабная предвыборная гонка. Возникало много неприятных, с точки зрения Голубого дома, ситуаций, о которых мы даже докладывали президенту. Всем доставалось от политических активистов. Мы были бессильны в этой ситуации, и оставалось просто терпеть.

Самым болезненным было так называемое отделение от президента, которое инициировала правящая партия. Оно началось задолго до проведения межкорейского саммита. Какой бы политизированной ни была ситуация в стране, в тот момент казалось, что исчезли даже минимальное политическое доверие и простой здравый смысл, что уж говорить о нравственных нормах и моральных принципах. С виду казалось, что уровень поддержки президента и «Правительства участия» заметно снизился, и, так как перспектива на следующих президентских выборах уже не была такой радужной, чиновники на руководящих позициях начали искусственно создавать ситуацию конфронтации между президентом и «Правительством участия». Таким образом они рассчитывали укрепить свои личные позиции за счет отделения от президента и «Правительства участия». Конечно, президент был недоволен этим и чувствовал обиду.

В 2002 году, когда проводились очередные президентские выборы, уровень поддержки действующего тогда президента Ким Дэчжуна тоже был очень низким. Намного ниже, чем в конце президентского срока Но Мухёна. Многие пытались укрепить свое положение за счет указания на необходимость преобразований, а также за счет прицельных нападок на Ким Дэчжуна и нарочитого отделения от его взглядов. Президент Но Мухён всегда был против такого подхода. Он ни разу не совершал открытых нападок на Ким Дэчжуна и не высказывал грубых замечаний в его адрес.

В какой-то момент можно было даже подумать, что граждане охотно поддерживают так называемое отделение, но это мимолетная мысль. В итоге люди видят ситуацию более широко и глубоко. Безусловно, в таком поведении обиднее всего видеть предательство. Это похоже на самоотречение, которое съедает тебя изнутри. И хотя президент Но Мухён не принадлежал к окружению Ким Дэчжуна, он всегда держал себя в руках.

На этот раз те, кто вместе с президентом составляли ядро партии «Ёллин Уридан», поступили особенно жестоко. Будучи президентом, Но Мухён чувствовал сильнейшее предательство с человеческой точки зрения. Поэтому его раны были еще глубже. Особенно болезненными стали для него действия бывшего председателя Чон Донёна, на которого президент возлагал самые большие надежды.

Президент действительно был очень привязан к бывшему председателю и питал серьезные надежды на его счет. Он всегда помнил, что Чон Донён в условиях предвыборной гонки оставался рядом с ним до самого конца, и был благодарен ему за это. Он пытался помочь Чон Донёну во всем. И когда Чон Донён был председателем партии, и когда занимал пост министра, если речь заходила о необходимости оказания ему помощи, то президент всегда говорил сотрудникам Голубого дома, что нужно оказать максимальную поддержку.

На этот раз те, кто вместе с президентом составляли ядро партии «Ёллин Уридан», поступили особенно жестоко. Будучи президентом, Но Мухён чувствовал сильнейшее предательство с человеческой точки зрения. Поэтому его раны были еще глубже.

Когда партия «Ёллин Уридан» столкнулась с кризисом из-за раскола, президент провел важную встречу с бывшим председателем Чон Донёном. Об организации встречи Чон Донён попросил меня. Я до сих пор не понимаю, почему он так поступил тогда. В то время депутаты Национального собрания, которые были сторонниками председателя Чон Донёна, стали выходить из партии. В этой ситуации Чон Донён предложил президенту встретиться, и я думал, что он на этой встрече представит президенту Но Мухёну какой-либо план действий, чтобы избежать катастрофы, и попросит о содействии. И даже если бы это было не так, я был уверен, что они смогут откровенно поговорить друг с другом и тем самым прийти к единству мнений о том, как разрешить имеющиеся проблемы.

Однако, когда встреча в итоге состоялась, все произошло иначе. На вопрос президента о том, покинет ли Чон Донён партию, он отвечал только: «Я думаю, что партийные проблемы – это не главное». Эти слова означали, что он покинет партию. И в итоге оказалось, что целью встречи и было сообщить о своем выходе. На этом их разговор прервался, и встреча закончилась на грустной ноте. Я присутствовал при беседе, и мне было очень обидно, что в этот важный период разговор этих двух людей закончился абсолютно безрезультатно. Вначале, когда они разговаривали на разные темы, я иногда вклинивался в беседу, чтобы направить ее в более спокойное русло, но, когда был поднят вопрос о выходе из партии, вмешиваться уже не имело смысла. Даже если Чон Донёну ничего не оставалось, кроме как объявить президенту, который и так был крайне обеспокоен распадом партии «Ёллин Уридан», о своем выходе, я не мог понять, зачем он просил о встрече. Кроме того, после завершения встречи было решено оставить факт ее проведения в тайне, но по какой-то причине Чон Донён раскрыл СМИ информацию о состоявшемся разговоре и высказал мнение о содействии в организации визита Ким Дэчжуна в Северную Корею. По этой причине встреча оставила очень неприятный осадок.

В тот день президент хотел услышать от Чон Донёна: «Я никогда не покину партию. Я буду служить партии “Ёллин Уридан” до конца», – но этого не произошло. Возможно, разговор мог бы продолжиться, если бы он хотя бы выразил сомнения, как один из тех, кто играл главную роль при создании партии, или если бы он ответил: «По крайней мере, развал партии не начнется с меня» или же «Я не буду первым, кто выйдет из партии». Но я слышал его ответы в тот день. Было ясно, что он скоро выйдет из партии. Однако до того момента, как он фактически покинул партию, прошло примерно два месяца. И учитывая этот факт, мне неясно, почему он так спешил разорвать отношения с президентом. Последняя возможность остановить развал нашего политического лагеря была так печально упущена. Тогда я полагал, что только если эти два человека объединят свои силы, можно будет с достоинством выступить на президентских выборах. И в особенности это было необходимо, если Чон Донён, выставив свою кандидатуру на выборах, планировал получить необходимое число голосов в юго-восточном регионе Ённам провинции Кёнсан. Но после того дня такая возможность исчезла. Очень жаль, что с какого-то момента отношения этих двух людей пошли не по тому пути, что возникло недопонимание, которое они не смогли преодолеть.