«Ага, – думает Мэри, – неудивительно». И картинка обретает резкость.

– Расскажи мне больше об этом малыше, – просит она.

– У него недиагностированное заболевание[33]. – Стив делает глоток лимонада. – Что бы это, черт побери, ни значило. С одной стороны, все возможно, правда? Никто ведь не говорит: «Он никогда не сможет делать то или это». Но прогноза нет, и ты словно бредешь в темноте. Будет ли ребенок ходить, бегать, прыгать… разговаривать? Или будет всю жизнь нуждаться в нашей помощи? – Стив печально улыбается Мэри. – Всякий раз, когда мы показываем его специалисту, я думаю: «Только не говорите мне, что обнаружили какое-нибудь ужасное врожденное заболевание». А в другой раз думаю: «Ну пожалуйста, скажите нам хоть что-нибудь». Пока нам сказали только одно – что у него какая-то разновидность глобальной задержки развития.

Мэри делает глоток лимонада. Он кисло-сладкий. Такой обычно готовила Пэт.

– Были вести от Кэролайн после нашего разговора?

– Только открытка. Она по нам скучает, просит прощения. Ни слова о том, вернется она домой или нет, и если да, то когда. – Стив опасливо оборачивается – видимо, хочет удостовериться в том, что Кейти не слышит. – Вот так, ты вроде знаешь человека, а потом оказывается, что ты женат на незнакомке.

– Она вернется, – говорит Мэри. – Все уладится.

Стив тяжело опускается на скамью рядом с ней и смотрит на сына.

– Или не вернется. И не уладится.

Веки малыша тяжелые, глазки закрываются. Мэри желает ему здорового сна и гадает, случалось ли в мировой истории что-то подобное – чтобы мужчина попросил тещу помочь ему с детьми, хотя они никогда раньше не виделись, а его жена уже давно с ней в разладе?

– Она не знает, что я здесь? – спрашивает Мэри.

Стив пожимает плечами.

– Как я скажу об этом, если она не звонит?

– Позвонит, обязательно. Тогда ты скажешь?

Изнутри дома доносится стук дверец кухонных шкафчиков.

– Под чайником, – кричит Стив. – Рядом с банкой печенья.

Малыш на миг приоткрывает глаза и сразу снова закрывает.

Стив устало улыбается Мэри.

– Скажу, что попросил вас пожить с нами, а мне нужно вернуться на работу.

– И как, по-твоему, она поступит?

– Будет благодарна. Разве бабушка – не лучшее решение?

– Сомневаюсь, что она на это так посмотрит.

– Ну, я просто не знаю, что еще делать. Других родственников у нас нет.

Из кухни доносятся звуки выдвигаемых и задвигаемых ящиков. Мэри укладывает малыша поудобнее.

Когда она получила письмо от Стива, у нее сначала возникла мысль ответить «нет» и написать, что он должен сам как-то решить эту проблему. Уж слишком велик был риск – меньше всего на свете ей хотелось задеть Кэролайн, вмешавшись туда, где дочь ее видеть не хотела. Но шанс увидеть внуков, просто пробыть там денек-другой или неделю… А если Кэролайн нужно на какое-то время уехать, а муж не справляется, так, может, это способ помочь ей? К тому же Стив указал в письме номер телефона. Как она могла удержаться?

Она поговорила об этом с Джеком.

«А вдруг она вернется и застанет меня там?»

«Вы просто обсудите все, и ты наконец залатаешь эту прореху».

«Она не захочет разговаривать. От моего присутствия все станет только хуже. Это огромный риск, Джек».

«Когда тебя от чего-то удерживал огромный риск, Мэри Тодд?»

Тут они дружно расхохотались.

«Серьезно, – произнес Джек, – тебе стоит поехать. Мы не так давно знакомы, но я знаю, что это разрывает тебе сердце».

Ах, как Мэри будет скучать по нему.

– Она сказала, что идет искупаться, – говорит Стив уныло. – Взяла только паспорт, сумочку, села на самолет и улетела в Малагу. Ее записку я нашел только вечером, а к этому времени уже сходил с ума. – Он поворачивает голову к Мэри, его глаза блестят. – Почему она так поступила? Какая мать просто так бросит своих детей и уйдет?

Матери бывают разные, Стив.

– Вот я и написал вам, – продолжает он. – Я устал от того, что между вами стена. Ведь, в конце концов, не вы же убили Пэт, правда?

Черный дрозд пролетает над лужайкой и садится на ветку рядом с сараем. Мэри видит, как трепещет его горлышко, прежде чем он изливает звонкую трель в пропитанный солнцем воздух. Она ставит стакан с лимонадом на столик и перекладывает малыша на правую руку, потому что левая онемела.

– Хотите, я возьму его? – предлагает Стив.

Мэри качает головой.

– Кэролайн приезжала ко мне, когда была беременна Кейти. Ты знаешь об этом?

Судя по тому, как Стив хмурит брови, он не в курсе. Этот мужчина то и дело узнает что-то новое о своей жене.

– Она приехала без предупреждения. Сказала, что скоро станет матерью и это заставило ее осознать, как сурово она себя вела со мной. Она хотела снять камень с сердца, но… не пожелала войти в дом, отказалась от чая, так что мы просто стояли в садике у крыльца, пока Кэролайн изливала душу. – Мэри еле слышно смеется и сама этому удивляется. – Я решила, что лучше всего будет не прерывать ее, но к тому времени как она умолкла, что бы я ни сказала, все прозвучало бы отговоркой. – Мэри посмотрела на Стива. – Я принесла ей безмерную боль, а у меня даже не нашлось слов в свое оправдание.

– Вы писали. Она всегда получала письма.

– О, письма! Какой от них прок? Мне нужно было раньше забрать ее от Пэт. Либо так, либо навсегда оставить ее в покое. Кэролайн оказалась нигде – она сама мне так сказала.

– Она хранила ваши письма. Именно так я узнал адрес. Ведь это же добрый знак, правда? Да и сколько же можно жить в ссоре?

У Мэри такое чувство, что скоро она узнает, чем закончится эта история. Большинство мужчин не позволяет своим женщинам убежать из дому просто так, за этим обязательно должна последовать какая-то месть. Мэри гадает, на что способен Стив. Это, конечно же, зависит от того, что на уме у Кэролайн. Или кто. И скоро ли она возвратится домой.

– Как бы то ни было, – говорит Мэри, – я здесь сейчас ради дочери. Если ей нужно какое-то время побыть наедине с собой, что ж, пусть будет так. Если это трудный малыш, я сделаю все что смогу. Больше всего на свете я хочу стать частью этой семьи.

Кейти медленно спускается по ступенькам с тарелкой, на которой лежит торт «Баттенберг», разрезанный на очень большие куски.

Кейти гордо подносит торт к столику.