из рассеченных рук не стали падать на землю. Тогда начал лупить ногами, пока, наконец, поручни не сломались и не свалились вниз, в речку. Последние удары я наносил уже вслепую. Кровь из раны на лбу уже полностью залила мне глаза. Когда сил уже не осталось, я просто упал на спину и закричал прямо в небо, проклиная все и всех. Когда слова закончились, им на смену пришел крик, со временем перешедший в какой-то дикий вой.

Думаю, что поэтому я не заметил, как из общей толпы отделилась одна тень и направилась ко мне. В голове что-то переключилось уже тогда, когда моей руки что-то коснулось. Было такое ощущение, словно каждую клетку моего организма наполнили энергией. Я чувствовал, что способен голыми руками проломить бетонную стену, но желания этого делать не было никакого.

— Поспи, мой хороший! — прошелестел в моей голове успокаивающий голос.

Я просто закрыл глаза и покорно заснул. И снилось мне что-то прекрасное, как в детстве. Словно мы все вместе с Саней, Николаевичем, Вадимом и Родионом гуляли по берегу моря. И ребята улыбались. Умиротворенные они рассказывали, как им теперь спокойно и хорошо. Говорили, что ждут меня. Что победа близко. Что я справлюсь. Что мне не надо корить себя за все то, что произошло.

Проснулся я с легкой улыбкой. Не смотря на все недавние события, внутри царило неземное спокойствие. Я сел и огляделся по сторонам. Никого на мосту уже не было. Часы показывали, что я был в отключке около десяти часов. Внизу журчала речка. Я встал, подошел к сломанным перилам моста и посмотрел вниз. Река Волхов мирно текла, устремляясь к своим, неведомым целям.

Тут мой взгляд упал на руки. Они были целыми. С них не только исчезли раны, которые появились накануне, но и даже старые детские шрамы и мозоли куда-то с них подевались. Я ощупал рассеченный лоб. Чисто. Не веря в происходящее, поднял штанину. Следов от ранения на коленке не осталось и в помине. Я обследовал все свое тело на предмет старых многочисленных шрамов. Все было чисто. Мышцы налились силой. Энергии внутри было столько, что хотелось пустить ее в ход. С любопытством я схватил рукой соседний пролет перил моста, который был еще целым. Дернул. Вместе со столбом перила спокойно вышли из железобетонного основания.

— Круто! — вырвалось у меня.

А потом я вспомнил, какую цену за эти «плюшки» заплатил мой друг, и желание радоваться сразу куда-то улетучилось. Надо было доделать дело до конца.

Я подошел к своему рюкзаку. Заряд был уже почти полным. В принципе, можно было бы и сейчас попробовать пустить его в ход. Но не хотелось рисковать. Дня три ничего не решат. А вот нажимать на красную кнопку при полном заряде было куда как надежней.

Когда мост остался позади, мне навстречу сразу радостно выполз росток хищной лианы и принес банку консервов.

— Спасибо, малыш, — я уже без всякого страха осторожно погладил его.

На ощупь он был как обычная трава. Отличался лишь тем, что от него исходило какое-то внутреннее тепло.

Не успел я сделать и шагу, как рядом, прямо из земли возник каменный стол со стулом. Каменюки тоже не хотели остаться в стороне.

— Спасибо и вам, но мне некогда тут рассиживаться, — сказал я им и отправился дальше, мимо древнего Кремля на север. — Спешу к вашему старшему.

Дорогу мне по-прежнему указывали джунгли. Как только я решал сделать привал, передо мной тут же возникал либо стол со стулом, либо кресло, либо диван. Однажды даже целый каменный уютный домик возник. Временами издалека мне махали рукой черные объемные тени. Я махал им в ответ. А что еще было делать? Теперь мир вокруг кипел жизнью. Мимо меня летали разноцветные насекомые. Из-за зарослей джунглей глядели в свои пять пар глаз маленькие пушистые зверьки. В небе летали не только мерзкие ящеры, но и красивые перламутровые птицы. Приближаться ко мне близко они боялись, но издалека вся эта фауна с интересом за мной наблюдала.

Не могу сказать, что теперь все эти существа мне нравились, я без всякого размышления был готов нажать на кнопку детонации заряда в любой момент. Но и прежней ненависти к этим тварям уже не было. Да и как можно ненавидеть тех, кто всячески заботится о тебе? Кормит, обставляет комфортом, исцеляет и при всем этом, не делает мозг.

Шел молча, предаваясь размышлениям. О погибших друзьях старался не вспоминать. Лишние эмоции могли повредить общему делу. Вспомнилась книжка из детства про Хоббитов. Думаю, в тот момент я понимал маленького Фродо, как никто другой. Ведь шел с той же целью, уничтожить врага. Только мой Сэм остался где-то позади, орлы не прилетят, чтобы меня спасти и мое «кольцо» было тяжелее килограмм на сорок пять. Зато меня, в отличие от него не мучили никакие сомнения.

Я был уверен, что ведут меня в Петербург. И был от этого не в восторге. Уж больно мой прошлый визит вышел неудачным. Не знаю, убрали ли новые жители северной столицы улицы или нет, но желания проверять это не было ни какого.

Поэтому, когда на третий день пути, мое направление осталось тем же, я немного обрадовался. Меня вели, по моим подсчетам, в Петергоф. Наверное, он был из самых знаменитых мест Ленинградской области за счет своих фонтанов и дворцов. Было даже любопытно глянуть, каким образом новые хозяева смогли его украсить.

До войны мне лишь однажды довелось побывать в Петергофе. И впечатления остались самыми хорошими.

В городе меня уже встречали. В парке из-под земли радостно были фонтаны воды. Как их запустили, мне оставалось лишь догадываться. Каменюка, приняв вид одной из статуй, радостно помахала мне рукой и указала направление куда-то в сторону залива. Чуть позже вдалеке возникла тень, которая призывно махала мне рукой, давая понять, чтобы я шел за ней. Мне было не важно, где все свершится.

Обогнув Петергофский дворец, я помахал рукой Самсону, разрывающему пасть льву. Ничуть не удивился, когда он помахал мне в ответ. Улыбнулся рыбкам с двумя хвостами, плескающимся в канале.

Вообще, таким город мне нравился куда больше, чем в прошлый визит. Тут не было огромного количества туристов, толкотни и шума. Можно было идти спокойным шагом, останавливаться, где тебе вздумается, не переживая, что кого-то задерживаешь.

А вообще, мне показалось, что новые хозяева, чувствуют красоту. Что-то они с радостью меняли, но лишь там, где это было уместно. В