решения, которые вдруг сталновились для него очевидными, простыми и ясными, и оба отправлялись на покой.

«Какой смысл был во всех этих занятиях? Это только тяготило и меня, и отца, — думал Юрий, вспоминая собственное мучительное чувство полного изнеможения от усталости, ежесекундную борьбу с упорно слипающимися глазами, а спустя с десяток минут — страх и оцепенение под взглядом раздраженного, еле сдерживающего себя, в любой момент готового взорваться гневом родителя. — И в школе и в институте физика с алгеброй, на которые отец делал особенный упор, так и остались для меня малопонятными науками. Он хотел, чтобы я получил знания, научился самостоятельно выполнять задания, но все его старания оказались тщетными, потому что я этого не хотел, не видел в этом никакого смысла. Нет, человек сам должен прийти к осознанию необходимости того или иного занятия. Саша должна понять — “этого я хочу”, а если и не понять, не осознать, то хотя бы загореться, поймать драйв, найти что-нибудь, чем занималась бы с желанием. Только в этом и есть смысл. Без желания ребенка все усилия канут втуне, — в очередной раз ясно и твердо придя к этому выводу, Юрий почувствовал, что гнетущие его переживания стали рассеиваться. — Пока у Саши не появится интерес к какой-либо деятельности, занятия Оли бессмысленны. Я говорю ей об этом, но она не слышит меня, и если ей хочется попусту тратить свое время — пусть так и будет. Это ее выбор».

Окончательно успокоившись этими мыслями, Юрий уселся в кресло и вернулся к оставленной статье, но, прочитав несколько абзацев и поняв, что рабочий настрой утрачен окончательно, закрыл файл и включил компьютерную игру.

Глава VI

Погруженный в созданный игрой виртуальный мир, Юрий не заметил, как пролетело время, очнувшись только с появлением в комнате супруги, позвавшей его обедать. Однако ему понадобилось еще пять минут, чтобы оторваться от увлекательного процесса, так что когда он присоединился к семье за столом, жена и дочка уже доедали, а налитый ему суп оказался лишь чуть теплым, и его пришлось подогревать заново.

— Сейчас поедим, и надо будет в магазин сходить, — обратилась к мужу Ольга.

— Хорошо, — доставая тарелку из микроволновой печи, досадливо ответил Юрий, поняв, что прохождение следующего уровня в игре придется отложить еще как минимум на час.

— Саша, одевайся пока, — быстро проговорила Ольга вслед убегающей в зал дочери, уже закончившей со своим супом.

— А что с канарейкой? — внимательно наблюдая за прыгающей в клетке птицей, спросил Юрий.

— Не знаю. Мы сами сейчас с Сашей смеялись, как она скачет забавно.

Канарейка действительно вела себя крайне необычно. Ни на секунду не оставаясь в одном положении, она перепрыгивала с жердочки на жердочку, беспрестанно вертясь на месте, повертывая головку и раскрывая крылья, будто порываясь взлететь.

— Кто это? — спросил Юрий, когда в телефоне жены раздался сигнал о пришедшем ей новом сообщении.

— Алена. Фотографию ребятишек сбросила.

Юрий наклонился к супруге и заглянул в телефон. На экране были запечатлены двое сидевших на диване детей: мальчик лет четырех и годовалая девочка.

— Поди, еще и не одной тебе, а по целому списку контактов отправила, — едко усмехнулся Юрий. — Зачем она их присылает? Кому это интересно?

— Мне интересно.

— Да брось, — хитро сощурившись, взглянул на жену Юрий. — Когда ты видела их последний раз? Два месяца назад? Да, наверное, и больше. С таким же успехом она могла отправить тебе фотографию любых других детей, и ты бы даже не заметила разницы. Они же все одинаковые в этом возрасте, тем более на снимке в телефоне. Ей кажется, что если она преисполняется невероятными эмоциями при виде собственных чад, то и все знакомые должны испытывать то же. Она просто не задумывается о чувствах других и потому не понимает, что всем глубоко наплевать на фотографию ее детей, сидящих на диване… Нет, что-то с ней не то, — устремил на клетку с птицей сосредоточенный взгляд Юрий, когда на линолеум звонко посыпались зернышки корма.

Канарейка прыгала теперь уже по всей клетке, с жердочек на пол, на кормушку и поилку, быстро-быстро маша крыльями, раскидывая и расплескивая всюду вокруг корм и воду.

— Да. Странно, — сказала Ольга, тоже наблюдавшая за непонятным поведением птицы, которая вдруг начала отрывисто и часто цокать.

— Может, к ветеринару ее свозить?

— Да ну. Это впервые такое. Сейчас успокоится… Ладно, я пойду собираться, ты тоже доедай, и пойдем.

Закончив с обедом, Юрий переоделся в детской, а когда вновь вернулся в коридор, то увидел, что жена стоит в проходе на кухню и не отрываясь смотрит на что-то.

— Все-таки это ненормально, — сказала Ольга приблизившемуся мужу. — Наверное, и вправду ветеринару надо будет показать.

Уже обутая, она осталась в коридоре, а Юрий прошел на кухню, где около клетки стояла Саша и, раскрыв рот в изумленной полуулыбке, внимательно следила за чудными действиями птицы.

Суматошно повертывая головку в разные стороны, канарейка металась вверх-вниз и из угла в угол, наполняя комнату пронзительным резким и громким чириканьем. Подойдя ближе, Юрий наклонился почти вплотную к клетке, начав настороженно разглядывать птицу, но та, будто вовсе не замечая его присутствия в непосредственной близости от себя, продолжала лихорадочно трепыхаться в разные стороны. Вдруг на какую-то долю секунды она замерла на верхней жердочке, а затем как бы в отчаянии подпрыгнула в воздух, затрещала крыльями и с маху налетела на закрытую дверцу клетки прямо перед лицом Юрия, который от неожиданности вздрогнул и отпрянул назад.

— Ха-ха!.. — весело взглянув на отца, засмеялась было произошедшему курьезу Саша, но, увидев его до крайности напряженное, даже испуганное выражение лица, столь необычное и редко наблюдаемое ею, тут же затихла. Душевное состояние Юрия вмиг передалось дочке: от прежнего ее задорного любопытства не осталось и следа; она совсем опешила, а личико ее замерло в беспокойной тревоге, отразившейся со всей ясностью и открытостью чистых детских эмоций.

Свалившись после удара на дно клетки, канарейка вскочила на лапки, несколько раз дернула головкой и, запрыгнув на жердочку, вновь с лету врезалась в дверцу, а затем сразу же в соседнюю стенку. Ударяясь о жерди, она падала, тут же вскакивала и снова начинала метаться в разные стороны. Клетка стала шататься; корм вместе с пухом и маленькими желтыми перышками летели в разные стороны.

— Надо накрыть ее тряпкой, — сказала Ольга. — Может, она пугается чему-то.

— Да… А где тряпка? — отрешенно проговорил Юрий, полубоком выходя с кухни и не отрывая взгляда от трепыхавшейся в смятении птицы.

— В комоде на третьей полке. Возьми там