люди выходили на улицу кто в чем: мужчины в трико, в майках или вовсе без них, прямо с оголенным торсом; женщины в шортах, в колготках, с бигуди на голове; многие были в тапочках, многие в банных халатах, кто половчее да попредусмотрительней, держали в руках документы и паспорта. Встречаясь на улице, женщины заводили громкие эмоциональные беседы или подключались к уже шедшим со всех сторон разговорам, напуганная детвора держалась ближе к матерям, а мужчины закуривали и либо тоже вливались в общение, либо стояли особняком, но и в этом случае с заметным любопытством слушая раздававшиеся вокруг толки.

— Ну что? Время идет. Надо в магазин уже, — коротко пообщавшись со знакомой соседкой, обратилась к супругу Ольга.

— Сейчас, только поднимусь, квартиру закрою.

— А ты что, не закрыл?

— Нет. Не успел.

— Может, и не стоит тогда? — в боязливом сомнении проговорила Ольга.

— Да ладно, — беспечно усмехнулся опасениям супруги Юрий. — Я только замкну дверь и тут же спущусь.

Но когда он развернулся ко входу в подъезд, бравада, которой он так эффектно щегольнул сейчас перед женой, померкла, и вместо того чтобы сразу направиться к двери, он, не сходя с места, стал пристально глядеть на нее. Несколько секунд Юрий стоял в нерешительности, подбадривая себя наивной, даже нелепой мыслью, что если вот сейчас, в эти самые мгновения, не произойдет еще какого-нибудь происшествия, то бояться уж точно нечего. Все было спокойно, и он, набравшись храбрости, направился к подъезду, а как только дверь за ним захлопнулась (так что его уже не могли видеть стоявшие на улице люди), стремглав бросился вверх по лестнице. Перепрыгивая по три ступеньки за раз, Юрий не переставал приглядываться к окнам, к перилам, вслушиваться в малейшие шорохи, звуки, в постоянной готовности при первых же тревожных сигналах ринуться назад, а замкнув дверь, пулей, сам не заметя как, слетел вниз, почувствовав себя легче лишь вновь оказавшись на улице.

Глава VII

N-ск находился в сейсмоактивном районе. Все жители хорошо знали это, потому что потряхивало регулярно, но такое сильное землетрясение, чтобы в движение пришли не только предметы и мебель, но и само здание, и Юрий, и Ольга наблюдали впервые. Необычным было и то состояние, в котором пребывал сейчас город: у каждого подъезда жилого дома, у каждого входа в торговый комплекс или офисный центр, мимо которых они проходили по пути в магазин, толпились покинувшие здания люди, пылко беседовавшие друг с другом или разговаривавшие по телефону. N-ск бурлил и гудел, и это оживление невольно передавалось супругам: общаясь, они не заметили, как подошли к магазину; но, оказавшись уже напротив входа, оба враз поняли, что идея отправиться за покупками была не самой удачной.

Несмотря на толпу людей, плотной стеной выстроившихся вдоль всего фасада и значительно осложнивших доступ к широким стеклянным автоматическим дверям, магазин был открыт, а по немногим входившим и выходившим посетителям было понятно, что торговля шла, но перспектива вновь оказаться в здании никак не прельщала супругов. Направляясь за покупками, они и не задумывались, что нужно будет заходить в помещение, и сейчас, открыв для себя это немаловажное обстоятельство, единодушно решили с часик погулять в находившемся неподалеку парке, а в магазин заглянуть на обратном пути.

Местный парк был из разряда тех, которым в силу своего географического положения не посчастливилось оказаться в центральной части города. В былые, еще советские времена он имел вполне приличествующий вид и по своей ухоженности мало уступал даже главному парку N-ска, но за прошедшие с тех пор двадцать лет, в течение которых дохода муниципалитета едва хватало на содержание в более-менее надлежащем состоянии центральных мест отдыха, так что обо всех прочих думать и вовсе не приходилось, скатился в основательное запустение. Парк был довольно впечатляющих размеров, но почти без каких-либо построек или объектов. С одной его стороны находилось только голое футбольное поле, на зиму заливаемое под каток, а с другой, противоположной, располагалась небольшая площадь с клумбой посредине и двумя рядами скамеек вокруг, да еще вконец обветшавшей и развалившейся сценой, служившей сейчас лишь в качестве свидетельства о некогда проводимых тут массовых мероприятиях. Теперь уж ничего подобного не организовывалось, а сам парк если и упоминался, то исключительно в криминальных хрониках, когда в каком-нибудь отдаленном его конце находили очередное тело или по нему начинал гастролировать один из городских извращенцев.

Все остальное пространство парка представляло собой редкий лесной массив с тремя основными дорожками, идущими насквозь с одного его конца в другой, и десятком других, поменьше. Дорожки эти являлись лишь узкими полосками утоптанной земли, без какого-либо намека на плитку или асфальт; на всем их протяжении нельзя было найти ни одной лавки или урны, но зато частенько на глаза отдыхающим попадались разбросанные поблизости бутылки и обертки; сваленные ветром или просто от старости деревья тоже оставались лежать неубранными, догнивая сами по себе, а в некоторых местах и вовсе страшно было проходить из-за опасно свисающей сухой надломленной ветви или даже целого дерева, готовых в любое мгновение обрушиться на головы прогуливающихся. Девять месяцев в году парк представлял собой самое унылое зрелище, но летом, залитый зеленью, с вытоптанными в невысокой траве тропками, оживленный птицами, бабочками, пчелами и даже белками, при всей своей неухоженности являлся для местных жителей великолепной альтернативой опостылевшим технократическим городским пейзажам.

Зайдя в парк со стороны стадиона, Юрий, Ольга и Саша неспешно направились в другой его конец. Погода стояла замечательная: по небу быстро проплывали низкие белые облака, время от времени прикрывавшие собой стоявшее в зените солнце, делая это как по заказу, лишь только то начинало припекать, отчего было тепло, но не жарко. Дойдя до площадки, супруги с удовольствием расположились на скамейке, пока дочка с горстью арахиса в ладошке бегала поблизости, разыскивая местных белок.

— У Саши уши такие большие, — улыбнулся Юрий.

— Что за глупости? — строго посмотрела на мужа Ольга. — Ничего не большие. Нормальные уши.

— Ну где же?! Посмотри — лопухи такие, — наблюдая за дочерью, еще шире расплылся в улыбке Юрий.

— Ты только ей это не скажи.

— Я ей это и не говорю.

— И мне тоже не надо.

— Почему?

— Потому что не надо! — вспылила оскорбленная за дочь Ольга. — Саша услышит нечаянно, и у нее могут возникнуть комплексы.

— Как раз и не должно быть комплексов. Есть одна буддийская мудрость: «Стоит ли обижаться, если тебе говорят, что у тебя большой нос, а ты знаешь, что он у тебя не большой? И стоит ли обижаться, если тебе говорят,