– Минное поле или глубинные бомбы? – сразу насторожился особист.

– Вы про немцев? – приподнял я брови и тут же отрицательно покачал головой. – Нет, они меня как раз меньше всего волнуют. А вот союзники… Не знаю я, чего от них ожидать. Чую пакость от них. Я вас позвал, потому что вот что решил. Возьмёте наши рапорты и бортовой журнал, с собой Марину и того матроса, Матвеева, он у нас самый молодой. Получите гражданскую одежду. Для Марины у меня нет, но что-нибудь придумаем. Ночью в позиционном положении выпустим вас вот в этом районе, видите на карте, бухточка есть? Самое укромное место. Тут мало наблюдателей, можно незаметно вплавь выбраться на берег и, одевшись (водонепроницаемый мешок я дам), уйти в глубь страны.

Получите пистолеты «Вальтер» для самозащиты, а также деньги, десять тысяч немецких марок и пять тысяч британских фунтов стерлингов, на всякий случай. Задача – добраться до своих. Вы отлично знаете норвежский, сделаете или украдёте документы, купите рыбачий баркас и дальше морем к нашим. Двигайтесь по ночам, днём отстаиваясь у берега. Если повезёт, то наших встретите. Думаю, доберётесь. Только Марине лицо испачкайте и одежду подберите бесформенную, чтобы внимания не привлекала, когда вас будут останавливать патрульные суда. Ну и постарайтесь собрать сведения о потерях немцев, которые они понесли от нашей засады, и укажите это в рапорте. Всё ясно?

– Командир, вам не кажется?..

– Это приказ, – жёстко отрубил я. – Я в курсе, что вы в Финскую участвовали в морских десантах, опыт есть, поэтому и выбрал вас. Готовьтесь покинуть лодку. А сейчас спать, чтобы со свежими силами выполнить мой приказ.

Особист ушёл сильно задумчивый, а я велел ближайшему матросу вызвать Марину. Вскоре она пришла. Усадив её на стул у рабочего стола, я ввёл её в суть дела. Но Марина неожиданно упёрлась, аргументируя свой отказ ещё и тем, что не умеет плавать.

– Марина… я могу вас так называть?

– Да.

– Хорошо. Марина, я прошу вашей руки. Вы выйдете за меня замуж?

Чуечка у меня в последнее время действительно давала о себе знать. Я давненько о ней не вспоминал, начиная с начала войны, а тут проявилась. Значит, что-то действительно серьёзное. Гибели Марины я не хотел, это мы люди военные и подневольные, куда ж мне с подводной лодки деться? А имея шанс спасти хоть кого-то, как не воспользоваться им? Нет, это не по мне. Поэтому я и решил надавить на чувства девушки, тем более что и сам был совсем не против жениться на ней, даже обеими руками за.

Марина счастливо улыбнулась и кивнула:

– Да. Я согласна.

Подняв девушку со стула, я обнял её и нежно поцеловал. Наш поцелуй был длительным, и когда мы, наконец, оторвались друг от друга, оба тяжело дышали.

– Нужно всё оформить, – лизнув мочку ушка девушки, сказал я ей.

Мы покинули каюту, и я сообщил команде о нашем общем решении. Стали готовиться к торжеству. Кок отправился печь торт, а старпом, как мой зам, оформил наш брак, сделав запись в боевом журнале. А потом мы отметили это событие, налив каждому полный стакан красного вина.

Потом все отправились отдыхать, а Марина решила остаться у меня. Представляете, она девушкой оказалась, я был её первым мужчиной. Вот уж чего не ожидал. Но приятно.

* * *

Всплыв, лодка запустила дизеля и на полной скорости пошла прочь от Норвегии. Всё получилось. Как немцы ни стерегли эти воды, особенно когда поймали две наших передачи со стороны минного поля, нам всё же удалось уйти. Они патрулировали у границ минного поля, но по счастливой случайности один тральщик подорвался на своей же мине и все рванули туда, будучи уверены, видимо, что это наша работа. Воспользовавшись суматохой, мы выскользнули из ловушки и под водой удалились прочь. Так и ушли.

Марина осталась на борту, как я её ни убеждал. Упёрлась: не уйду без мужа, и всё. Особист приказ выполнил: с двумя молодыми матросами они вплавь (до бухты было триста метров), толкая перед собой мешок с одеждой, ушли к берегу. Как показывал Взор, добрались благополучно. Побегали по берегу, размахивая руками, чтобы согреться (хоть и август, а море холодное), а чуть позже оделись и ушли в глубь страны.

Перед тем как их выпустить, мы всплыли в позиционное положение над тем местом, где до этого лежали на дне, и, установив антенну, отправили два кодированных сообщения. Один на нашу базу флота, о результатах засады, и второй – командующему эскадрой союзников, с тем же докладом. От обоих получили подтверждение о получении.

Чуть позже пришёл приказ от командующего эскадрой выдвинуться в нужный квадрат и ожидать немецкого конвоя, при возможности атаковать. Подтвердив получение, я покинул место, которое немцы уже засекли, даже пускали осветительные ракеты с границ минного поля. Они подняли самолёты, но мы к тому моменту же ушли под воду, двигаясь дальше вдоль берега к месту будущей высадки особиста с матросами. Поэтому глубинные бомбы самолёты скинули наугад. Парочка бомб рванули близко, да ещё, видимо, сдетонировала якорная мина, потому что нехило так тряхнуло. Но мы ушли.

На базу было отправлено сообщение с докладом о том, какой приказ получен мной от союзников, после чего я объявил режим радиомолчания. Мы ушли от побережья Норвегии всего километров на сто, когда начало светать. Пришлось уйти под воду, на глубину семьдесят метров, а то немцы что-то разлетались. Пока двигались, шла неспешная перезарядка торпедных аппаратов, уже можно было.

На борту особо ничего не изменилось, активные тренировки продолжались. С Мариной у нас было один раз, медовый час. Но она ко мне не переезжала, и отношения на людях были ровными. И это правильно: команда на нас смотрела, не нужно давать поводов для разговоров. Вернёмся на базу, там уж и оторвёмся. Только вот Марине придётся уйти из экипажа и вернуться на радиоузел штаба: принципы мои всё же имели место быть, а там она уже не будет у меня в подчинении.

Жаль, что не получилось отправить её с особистом, но я сделаю всё возможное для того, чтобы она осталась жива, очень постараюсь. А потом переведу её из экипажа: не хочу, чтобы моя жена рисковала жизнью вместе с мной. А вообще, я пока сам шалел оттого, что Марина стала моей супругой, как-то быстро всё произошло. Похоже, она чувствовала то же самое. Я часто ловил на себе её взгляд и отвечал улыбкой.

Шли мы почти шестнадцать часов и добрались, наконец, до места с нужными нам координатами. Это было уже в полночь. Выставили вахтенных и ожидали.

А на рассвете я вскочил с койки и, быстро одеваясь, открыл дверь и заорал:

– Боевая тревога! Срочное погружение! Глубина девяносто метров!

Разбудил меня Взор: его границы, почти в четырнадцати километрах от нас, пересекли двенадцать палубных истребителей-штурмовиков. За ними, чуть отстав, летели бомбардировщики с глубинными бомбами. Все самолёты имели тактические знаки ВМФ Британии. Я же говорил: нельзя им доверять, нельзя. Ведущий пилот, уже обнаруживший нашу субмарину, сообщил, что видит цель и выходит в атаку, приказав остальным следовать его примеру. Опытные, сволочи. Видимо, не в первый раз так атакуют вражеские субмарины.