Тем более, что пока их и не возникало.

На уроке перед большим перерывом сидели вместе с Юри. Ну как вместе… в одной аудитории. Я на среднем ряду, а она позади, на «камчатке». Будь на ее месте Саёри, наверняка бы плюхнулась ко мне за парту и целый урок болтала обо всякой ерунде. Не то чтобы я был против, конечно. Но с Юри так не вышло. Когда она меня заметила, только робко улыбнулась, потерла запястье и снова волосами завесилась. Конечно, уход за такой гривой наверняка дохренища времени занимает, зато всегда можно укрыться от внешнего мира. Для неловкого и боязливого существа вроде нее огромнейший плюс.

У Гару тоже плюс нашелся — парень мог бы стать неплохим ниндзя. Все-таки удивляюсь тому, как здорово он растворяется в толпе. За исключением того раза в первый день, преподы вообще меня не донимают. Словно видят пустое место.

(ну тык он же и задумывался человеком без лица и без личности. практически идеальный селф-инсерт)

Поэтому я спокойно просидел в телефоне до звонка. Успел освежить в памяти парочку знатных крипипаст.

После окончания урока класс стремительно опустел. Кто-то наверняка в столовку направился, кто-то в школьный дворик. Я же не хотел ни туда, ни туда. В последнее время слишком много социализируюсь, е-мое. Даже успел соскучиться по одиночеству. Пока в МСК жил, устраивал себе периодически полный детокс — никаких звонков, никаких мессенджеров, полная недоступность на пару дней. Здорово разгружает голову, особенно если еще и дружескими связями не обременен. Здесь мне такая перспектива точно не светит…

По аудитории поплыл приятный запах. Густой такой, мясной, с нотками пряностей. Я повернулся и увидел Юри. На парте перед ней стоял объемистый контейнер. Который и источал этот аромат. Желудок лениво заворочался. Хоть я и не успел особо проголодаться, но продегустировать такую вкусноту было бы неплохо. Почему бы и нет, собственно? Поднявшись из-за парты, я направился к Юри. Она быстро засекла мое приближение и опустила глаза. Отодвинув стул, я примостился рядом и осведомился:

— Что у нас на ланч, шеф?

— Прости, — она в который уже раз покраснела, — сильно п-пахнет, да? Я знала, что п-п-переборщила со специями…

— Ну да, — подтвердил я, — они чувствуются. Но ты так говоришь, как будто это плохо. Тоже острое люблю, все норм. Что тут у тебя?

— Ж-жареный рис с кетчупом и…и г-говяжья вырезка… т-тоже жареная.

Я заглянул в контейнер. Порция оказалась прям мое почтение — добротная такая горка красно-золотистого риса и большой кусман мяса в полосах от гриля. Выглядело так аппетитно, что я на всякий случай отодвинулся, чтоб ненароком слюной не капнуть прямо в блюдо. Неудивительно, что у Юри более чем… здоровая фигурка, если она так регулярно питается. Тут крупному мужику хватило бы.

— Выглядит шикарно, Юри. Ты сама это сделала? — спросил я.

— Д-да, — ответила она.

— Молодец, — похвалил совершенно искренне, — такое мастерство достойно всяческого уважения. И парочки мишленовских звезд.

Юри склонила голову. Глаза блеснули из-под челки.

— Право, Гару, здесь… з-здесь ничего особенного. В литературе я понимаю гораздо л-лучше, чем в кулинарии.

— Тем не менее, я бы предпочел такое блюдо какому-нибудь ресторанному хавчику. В любой день недели.

Комплимент сработал — Юри тепло улыбнулась и вновь наклонилась за сумкой. На сей раз из нее появились ложка, вилка и… нож

(ну конечно)

завернутые в льняную тряпочку. Наверное, Юри из тех людей, кто носит с собой разные штуки на все случаи жизни.

— Не буду тебе мешать, — сказал я, — приятного аппетита!

— П-постой! — вскрикнула она и съежилась. Опять не рассчитала громкость голоса, кек. Какая же милая девчонка, господи Исусе. Что мне с ними всеми делать?

(как что? то же самое, что и с Моникой)

— Е-если х-хочешь, я м-могу п-поделиться, — сказала Юри уже тише, — в столовой повара не слишком-то радеют за вкусовые качества блюд, поэтому вдруг тебе больше придется по вкусу… то… то, что я приготовила.

Остаток фразы она произнесла почти шепотом, мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы все разобрать.

— С удовольствием, — ответил я, — только как? Я с собой столовые приборы не таскаю…

— Об этом не п-переживай, — обрадовалась Юри, — у меня есть еще, только они более… хлипкие, что ли. В комплекте с к-контейнером шли. Вот, возьми.

И она протянула мне ложку с вилкой, после чего поделила порцию на две части. Я кивнул в знак признательности, отломил ложкой мягкое мясо, зачерпнул риса и отправил все это в рот.

Так, кексики Нацуки, освободите трон — новый король пришел. Насчет своих скиллов в готовке Юри явно прибеднялась. Рис получился идеальным — не разваренным в кашу, в меру твердым, с выверенным балансом кислого и острого. Не отставало и мясо — сочное, в меру солоноватое, и волокна без жесткача. Насчет качества выше ресторанного я не ошибся — многим заведениям до такого уровня, как до Пекина раком. Если есть такое каждый день, то я, чего доброго, за год килограмм двадцать-тридцать наберу.

— Мать честнАя, как же это хорошо, — простонал я, — Юри, ты талант. Самородок.

Она стушевалась и вновь энергично потерла запястье.

— Я… я о-очень рада, что… что тебе нравится.

Тратить время на лишние славословия я не стал, тем более что с набитой пастью это делать некрасиво. Поэтому дальше мы ели в молчании. Но не дискомфортном, которое часто меня преследовало, а вполне себе уютном. Как будто на летнем семейном ужине. К полудню снова стало солнечно настолько, что в аудиториях даже свет не зажигали, поэтому атмосфера была чилловая и спокойная.

Наконец-то все хорошо, подумал я, блаженно опустил глаза… и заметил, как что-то темное бежит по руке Юри. Пара алых капелек выползала из рукава.

— Эй, — я тронул ее за плечо, — у тебя кровь там.

Она посмотрела на меня испуганно.

— Г-где?

— Вон, на руке. Где поранилась-то?

Юри вновь смутилась и уставилась на остатки риса в контейнере.

(она боится не крови, а того, что ты ее заметил)

— Н-нигде. Это все м-мой… мой кот. Был не в духе с утра, ц-цапнул меня, а я, н-наверное, р-ранку сковырнула сейчас случайно. Н-не стоит переживать, Г-гару.

Не было у нее никакого кота. Ни по лору, ни даже сейчас, стопроцентно в этом уверен. Наверняка резалась. Моника же говорила, что Юри переживает, когда