– Принцлер пользовался большим влиянием среди «Королей дороги», – ответил Альтмюллер. – Общественность недооценивает «Королей», считая их обычной бандой байкеров, которые занимаются грязными делишками. В действительности они представляют собой хорошо организованную группу со строгой, почти военной иерархией. В борьбе за обладание территорией у них постоянно возникали стычки с косовскими албанцами и русскими. Тот или иной член банды время от времени попадал в суд и за решетку, но в целом на их деяния смотрели сквозь пальцы, так как они своей твердой рукой создавали порядок и, таким образом, сокращали нам работу. Принцлер в девяностые годы был вице-президентом франкфуртской группы, его боялись и уважали. Ротемунд пару раз успешно защищал его, благодаря чему тот избежал тюрьмы. Потом Принцлер совершенно неожиданно исчез из поля зрения. Сначала возникло предположение, что он впал в немилость своих коллег, и долгое время мы рассчитывали найти где-нибудь его труп, но, оказывается, он просто отошел от дел и стал выполнять иные задачи внутри своей организации.

– Какие? И почему? – поинтересовался Крёгер.

– Здесь я могу только строить догадки. Нам тогда удалось внедрить в банду «Королей» осведомителя, но его застрелили при полицейском налете. – Альтмюллер пожал плечами. – Говорили, что Принцлер женился и не захотел больше находиться на переднем фронте.

– Сегодня утром мы видели его жену и детей, – подтвердил Джем. – Двоих сыновей в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет.

– Да, так оно и должно быть, – сказал Альтмюллер.

Пия молча слушала. Многочисленные сведения, которые они получили от Альтмюллера, как фрагменты пазла, кружились в ее голове, пытаясь занять нужные места в еще достаточно неполной общей картине. Вместо полезных ответов появились десятки новых вопросов. Действительно ли Ханна Херцманн вела свое расследование через «Королей дороги», как они до сего времени предполагали? Как осуществлялся контакт с Ротемундом и Принцлером? И какую роль во всей этой истории играла Леония Вергес?

– Когда произошла эта история с застреленным осведомителем? – спросила Пия.

Подсознание посылало ей сигналы, которые она не могла объяснить и понять. Это просто сводило ее с ума.

– Это было уже достаточно давно, – ответил Альтмюллер. – Я думаю, в девяносто восьмом году. Или в девяносто седьмом? Но Принцлер был в то время еще достаточно активным, я знаю это, так как Ротемунд тогда успешно вытащил его из серьезного дела. И в самом деле, выяснилось, что не член банды застрелил нашего осведомителя и двоих из «Королей», а один из наших парней.

– Речь идет об Эрике Лессинге? – спросила Пия.

Лутц Альтмюллер, который как раз поднял руку, чтобы махнуть официанту, остолбенел и, несмотря на красноватое из-за повышенного артериального давления лицо, побледнел.

– Откуда вы знаете его имя?

Его реакция была более чем исчерпывающей. Мозг Пии работал на полную мощность. Эрик Лессинг. Катрин. Бенке. Доктор Николя Энгель. Килиан Ротемунд. Старое дело во Франкфурте, из-за которого Энгель и Бенке терпеть не могли друг друга. Почему Бенке всегда мог себе так много позволить? Почему его, несмотря на самые грубые промахи, не увольняли из полиции и даже перевели в отдел внутреннего контроля в Управлении уголовной полиции земли? Может быть, кто-то на высоком уровне покровительствовал ему? И если да, то почему?

– Это тоже был провал прокуратуры? – спросила она, вместо того чтобы ответить Альтмюллеру. – Не может ли здесь быть связи с нашими нынешними делами?

– У тебя, девочка, буйная фантазия, – сказал бывший главный комиссар, покачав головой. На этом его готовность продолжить рассказ была исчерпана. Он махнул официанту, чтобы тот принес счет, так как ему надо было успеть на прием к врачу. Джем и Кристиан поблагодарили его за помощь. В тот самый момент, когда они встали и вышли из «Дома лесника», у Пии в голове пронеслась еще одна мысль, и от волнения по ее телу побежали мурашки. Конечно, это вполне возможно!

– Господин Альтмюллер, – обратилась она еще раз к своему франкфуртскому коллеге, – не сказал ли Ротемунд тогда что-нибудь о своем клиенте? Речь шла о клиенте или клиентке?

Толстяк прислонился к одному из высоких столов, которые стояли в саду перед входом в ресторан, и задумчиво наморщил лоб.

– Мы тогда записали беседу с ним на пленку и сделали копию для приобщения к делу. Я узнаю, можно ли получить этот протокол.

– Спасибо. – Пия кивнула. – Что означает, что его клиент сам был «потерпевшим»? В какой связи?

– Гм, – Лутц Альтмюллер провел рукой по своему лысому черепу. – Я думаю, он имел в виду, что его клиент тоже был жертвой мафии, торгующей детской порнографией. К сожалению, у нас с ним была только одна беседа, поэтому мы не смогли задать дополнительные вопросы.

Фрагменты пазла сами собой встали на нужные места, и Пия поняла, что именно они упустили, отвлекшись на Бернда Принцлера. Она неожиданно заспешила.

– Кто такой Эрик Лессинг? – спросил Кристиан, после того как ушел Альтмюллер. – Почему старик был так шокирован, когда ты упомянула его имя?

– Это был еще выстрел не в цель, – ответила Пия. – Я сама еще не совсем все понимаю. Но мы должны непременно еще раз поехать в дом Леонии Вергес. Я почему-то уверена, что в ее картотеке пациентов мы найдем ключ ко всем разгадкам.

По дороге из больницы Бад-Хомбурга домой Луиза только сосала большой палец и не говорила ни слова. Дома она не захотела идти пешком от машины до квартиры. Не помог ни обещанный шоколадный пудинг, ни призывы к ее разуму, ни строгость. Эмма была близка к тому, чтобы разрыдаться, и как раз в тот самый момент, когда она попыталась потащить ребенка, вопреки ее состоянию, вверх по лестнице, из квартиры ее свекра и свекрови, как ангел-спаситель, вышел Гельмут Грассер. Прежде чем Луиза успела оказать сопротивление, он взял ее на руки, отнес наверх и поставил перед дверью квартиры. Позже зашли Корина и Сара и принесли Луизе маленькие подарки, но в ответ девочка даже не улыбнулась. В какой-то момент она пошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

Здесь Эмма разразилась слезами. Это ведь была не ее вина, что дочь сломала себе руку! Тем не менее она чувствовала себя ответственной за это. Что же будет дальше? С одной стороны, она хотела, чтобы Флориан был здесь и поддерживал ее, но с другой стороны, она опасалась, что его присутствие может повредить. Подруги попытались ее утешить и заверили, что они позаботятся о Луизе, кроме того, Эмма сама будет поблизости, когда будет рожать своего ребенка в их собственном роддоме.

– Может быть, Флориан тоже к этому времени вернется, – сказала Корина.

– Не вернется, – всхлипнула Эмма. И здесь вся история будто выплеснулась из нее. Она рассказала, как нашла в кармане его брюк упаковку презервативов и задала ему прямой вопрос, на который он ничего не ответил. Он не подтвердил и не оспорил, что изменил ей, и после этого она попросила его уехать.

Корина и Сара на какой-то момент потеряли дар речи.