Хех…

А неплохо вышло, да?

Уверен, что в копилку моей кармы сегодня упала жирная и увесистая монета. Ублюдка и всех его подельников упекут в тюрьму, ну а разлом закроют уже к вечеру. Думается мне, что для этого хватит одного сильного мага.

Если знать, что делать, то делов там на пять минут, не дольше. Зашёл, хорошенечко подмёл огоньком и вышел. Тем более, что кристалл мы оттуда уже вынесли вместе с големом.

Приоткрылась дверь, и снова запахло цветами. Медсестричка.

— О, простите, — послышался звонкий девичий голос. — Не знала, что вы здесь. Мне зайти попозже?

— Если можно, через пять минут, — ответил деда Миша.

— Вы тогда оставайтесь, Михаил Алексеевич, — дядя Петя поднялся, — а я кофе пока попью. Глаза слипаются. Девушка, найдётся у вас тут кофе?

— Да, конечно! — радостно ответила медсестричка. — Вы подождите пока на посту, а я схожу, организую.

Они вышли, а деда Миша остался просто посидеть. Кажется, ему самому хотелось во всей этой кутерьме просто отдохнуть.

— Знаешь, Тёмка, — неожиданно заговорил дед голосом, каким говорят с самим собой, не ожидая реакции собеседника, — ты как от ацтеков вернулся, так мне аж жить захотелось. Костя ведь тоже немолод уже, внуков от него ждать уже не приходится. Вся надежда на тебя. Так что ты уж постарайся, побереги себя. Ванька ещё, конечно… ну что Ванька. Женится на своей Танечке, как дорастут, и дела им до рода не будет, свесят всё на Петьку. А Петя он талантливый управленец, но нет в нём… масштаба. Эх… В общем давай, поправляйся! А я пошёл, дел невпроворот.

Дед ушёл, а я про себя улыбнулся. Похоже, наши с дедом оценки личных качеств родственников сходятся. Тот же дядя Петя — отличный руководитель, но даже войдя в Совет Рода, остался исполнителем. Без фантазии человек.

Кстати, судя по тому, что они с дедом откровенно не волновались на мой счёт, с остальными покусанными тоже всё в порядке. Знать бы только, как долго проваляются в несознанке все те, кому не посчастливилось быть Охотником или заиметь себе печать от Охотника.

Ну хотя бы плюс-минус…

Ну или хотя бы узнать, как скоро оправятся Ариэль с Аней. Трое очнувшихся — это уже не странное исключение из правил, а статистика. Никто не будет заморачиваться и изучать яд, доступ к которому до конца дня будет закрыт раз и навсегда.

Дверь в мою палату снова отворилась. Судя по запаху цветов — медсестричка.

У меня тут же проскочила мысль открыть-таки глаза и закричать о своём чудесном исцелении, но я сдержался. Уверен, что если Ариэль или Аня очнутся, они первым же делом навестят меня… ну или не первым. Одним из первых точно.

И тогда-то можно будет прекратить эти игры в спящую красавицу.

Но не сейчас.

Сейчас, по ходу дела, подъехала новая порция витаминчиков и физраствора. Не третий уровень печати, конечно, но лишним не будет. А раз всё равно лежать, то и смысла «просыпаться» никакого.

Ну да, так и есть.

Мягкая рука дотронулась до меня. Медсестричка вставила иглу в катетер, проверила всё, пошебуршала регулировочным колёсиком системы и ушла, аккуратно, без стука, закрыв дверь.

А через несколько секунд организм забил тревогу.

Вместе с витаминчиками мне в вену начал поступать яд, да притом довольно сильный. И этот яд, в отличие от муравьиного, был нацелен на устранение бедного беззащитного меня.

Чёрт!

А я ведь только недавно порадовался, что на меня давненько не было покушений. Подумал уже, что таинственные вражины либо сдались, либо затаились до лучших времён, и вроде как одним головняком для меня стало меньше.

Не тут-то было!

Всё херня, давай по новой!

Зато! — подумал я, наконец-то садясь на постели и вырывая катетер с корнем. — Зато теперь я наконец-то возьму за жопу этих горе-покусителей.

И начну с медсестрички. Ландыши — вот какими цветами она пахла. Как метафорично, учитывая, что эти цветы ядовиты!

Хотя…

Нет. Торопиться не буду. Что я скажу? Почувствовал яд? Каким, интересно, образом?

Лучше сыграть тоньше. Позвоню Фирсову, скажу, что подозрение появилось, дам образец жидкости для исследования. А там уже канцелярия сама всё выяснит, по камерам проверит, кого надо допросит.

Единственный вопрос: а вот прямо сейчас отравить только меня хотели, или остальных тоже?

Подскочив с кровати, я обнаружил, что одет в больничный халат на голое тело. Да и ладно. Так, а где мои вещи? Телефон?

Я принялся рыскать по палате.

— Мать твою, да где же⁉ — выругался я, поочерёдно открывая дверцы единственного в палате шкафа и в этот самый момент…

Ох…

Не будь я Охотником, меня бы к полу прибило.

Физически ощутимая волна силы накатила откуда-то из коридора и приближалась, приближалась, приближалась. Что-то злое, грозное и яростное, — ещё более яростное чем я в этот момент, — приближалось в мою сторону.

Чипахуа по сравнению с источником этой силы был дефективным щенком. Всего лишь дважды в этом мире я чувствовал подобную мощь, и оба раза она исходила непосредственно от Дмитрия Голицына.