– У Брайана все замечательно, – говорю я Эбигейл.

Поскольку Мерит отказалась возвращаться в лагерь STEM, я нашла для нее другую летнюю программу. Программу, ориентированную не только на науку, но и на ренессансный подход к воспитанию одаренных детей и использование передовых образовательных методов с изучением классической литературы, латыни, а также со всесторонней физической подготовкой. Мерит испытывает сдержанный оптимизм насчет идеи начать все заново. Прошлым вечером мы подобрали ей соответствующий наряд – топ, цвет которого подчеркивает неземную голубизну глаз Мерит.

В конце дня я подъезжаю к школе, где проходят занятия в рамках программы, и остаюсь ждать у главного входа. Увидев выходящую из здания Мерит, я машу ей рукой. Девочка, рядом с которой идет моя дочь, что-то ей говорит и улыбается. На лице Мерит, как в зеркале, отражается такая же улыбка. «Ну ладно, – облегченно выдохнув, говорю я себе. – Пока неплохо».

– Как все прошло? – спрашиваю я Мерит, когда она садится на пассажирское сиденье.

Мерит отворачивается от меня, волосы падают ей на лицо.

– Отлично.

– А как там другие дети?

Она пожимает плечами:

– Нормальные. Я сидела с тремя другими девочками, которые осенью пойдут в ту же среднюю школу, что и я.

– Так это же здорово! – Интересно, а та девочка, с которой шла Мерит, одна из них? – Есть хорошие учителя?

Мерит отводит взгляд, и я понимаю, что у нее дрожит подбородок.

– Эй! – Я дотрагиваюсь до руки дочери. – Что происходит?

У Мерит из глаз брызжут слезы.

– Ничего. Это просто глупо. Учителя очень милые. Реально милые. – Мерит вытирает мокрые щеки. – Все было очень хорошо. Веришь? Я типа даже подумала, что выгляжу нормально. И никто ничего плохого обо мне не сказал. Но получается, что им и не нужно было. Я сидела вместе с ними за ланчем, но практически ни к чему не прикоснулась, потому что никто не ел. Кто-то рассказывал о парнишке с алопецией и как это ужасно, и я смеялась. Смеялась. Я была рада, что они прикалываются не надо мной. И хотя они отвратительные, я предпочла бы быть такой, как они, а не такой, как я.

– Мерит…

– А потом у нас была физкультура. Сегодня мисс Тибодо, тренер по теннису, просто устроила нам экскурсию в раздевалку. Показала душевую и шкафчики, а потом посмотрела на меня и сказала, что тут даже есть занавеска для переодевания, если кто стесняется. Я решила, она хочет сказать, меня нужно прятать от всех. Но…

Я на автомате выскакиваю из припаркованной машины, сама толком не понимая, что делаю. Рысью огибаю здание школы и попадаю на теннисный корт, где женщина в тренировочном костюме несет проволочную корзину с ярко-желтыми мячиками.

– Прошу прощения, – закипая, говорю я. – Вы мисс Тибодо?

– Да. Привет? – Она поворачивается ко мне с улыбкой.

– Я мама Мерит Эдельштейн.

– Мерит, – повторяет она, словно мысленно тасуя колоду, и я точно вижу, в какой именно момент она вспоминает мою дочь.

– Она сообщила мне, что вы сказали ей на уроке физкультуре.

У тренерши озадаченный вид.

– Что ей стоит попробовать себя в теннисе?

– Мама! – Я слышу у себя за спиной смущенный голос Мерит. – Она действительно пригласила меня в теннисную команду. Ты меня не дослушала.

Мисс Тибодо ставит корзинку с мячами на землю.

– Я начала играть в теннис в девятом классе. – Она достает телефон, прокручивает фотографии и показывает одну из них мне. На фото более молодая и увесистая версия мисс Тибодо с ракеткой в руке. Причем не только фигура, но и стрижка у девушки на фото оставляют желать лучшего. – Я не отличалась особой силой и ловкостью, но зато была асом в видеоиграх. Теннис требует такой же хорошей координации между глазами и руками, как работа в научной лаборатории. Чего не отнимешь у Мерит. – Она смотрит на мою дочь. – Надеюсь, ты подумаешь над моим предложением.

– Ага. Может быть. – Мерит резко дергает меня за руку. – Нам… э-э-э… пора идти.

Растерянно уставившись на тренера, я благодарю ее за то, что обратила внимание на моего ребенка. После чего мы с Мерит возвращаемся ко входу в школу. Но прежде чем сесть в машину, Мерит кидается мне на шею на глазах у других учеников.

– Мерит, прости. Я подумала…

– Я знаю, о чем ты подумала, – с легкой улыбкой отвечает Мерит. – Это был огонь!

Мы сели в машину, и я поворачиваю ключ зажигания:

– Значит, она говорила о занавеске для застенчивых не для того, чтобы тебя подколоть.

– Нет. Она потрясающая. Честно-честно! Первый человек, который решил, что я способна использовать не только мозги, но и свое тело. Все остальные считают меня ленивой, потому что я жирная.

– Согласна, у тебя есть кое-какой жирок. Но ты не жирная. У тебя, например, еще и ногти имеются, но ты же не состоишь из одних ногтей.

Мерит косится на меня краем глаза:

– Похоже, ты впервые за все время признала, что я… – Спохватившись, она поправляет себя: – Что у меня есть лишний жир.

Говорить об этом прямо, а не ходить вокруг да около, наверное, самое правильное решение.

– Не существует одного-единственного типа телосложения. И все, кто заставляет тебя так думать, просто хотят самоутвердиться за твой счет. Пытаясь найти, к чему бы прикопаться.

– Ага. Но вот только когда встаешь ты, тебя слушают. А когда встаю я, все смотрят только на мои габариты. И я буквально чувствую себя слоном в посудной лавке. – Мерит пожимает плечами. – Это так странно. Они не могут меня не видеть. И тем не менее я невидимка. Я пойду по коридору, и все будут смотреть мимо меня, словно я пустое место.

– Прости, – говорю я.

Мерит бросает на меня удивленный взгляд:

– За то, что наехала на тренера Тибодо?

– Возможно, и так, – признаюсь я. – Но в основном за то, что не позволяла тебе со мной об этом говорить. Просто мне казалось, что если я это сделаю, то вроде как соглашусь с тобой насчет твоего внешнего вида. Но заметь, я категорически не согласна.

– Я запомню.

– Конечно, я могу считать тебя идеальной, однако это не имеет значения, если ты сама так не думаешь. – Поколебавшись немного, я спрашиваю: – Так ты собираешься играть в теннис?

– А, по-твоему, теннис поможет мне похудеть?

– Сейчас меня это заботит меньше всего. И ты должна заняться спортом совсем не для того. Ты ведь знаешь, наше тело всего лишь оболочка. И отнюдь не то, что мы есть в действительности. Да и вообще, рано или поздно нам всем приходится покидать свое тело.

– Угу. Но лично я предпочитаю умереть тощей, – отвечает Мерит.

Я выразительно округляю глаза: