В итоге Артур упустил крупный выигрыш, а заодно с ним чуть не расстался с собственной жизнью. Тюхис до мельчайших подробностей помнил тот страшный день, когда его вызвал к себе Берия и ледяным тоном сообщил, что у шефа СМЕРШ-а Абакумова есть неопровержимые данные о его преступной деятельности:

– Мы не можем допустить, чтобы на органы государственной безопасности легло пятно позора. Вы должны сегодня же подчистить за собой то, что напакостили. Иначе нам придётся помочь вам это сделать.

В этом разговоре просто не нашлось ниши для того, чтобы подчинённый мог попытаться оправдаться перед руководителем. Берия просто отдал приказ, а Тюхис обязан был его исполнить…

Но по счастливому для самоубийцы стечению обстоятельств пуля отрекошетила от челюстной кости и вышла через глазницу. Затем Артуру повезло ещё раз: его не добили свои же. Для главных действующих лиц этой истории пустивший себе пулю в голову офицер госбезопасности был только шахматной фигурой, на которую в разное время имели виды конкурирующие между собой абакумовский СМЕРШ и НКВД Берии. За те восемь с половиной месяцев, что получивший тяжелейшее ранение чекист балансировал на тонкой грани между жизнью и смертью, а потом мучительно медленно восстанавливался, начальство про него забыло. Тюхиса просто все списали со счетов, как калеку. Это его и спасло. Артур же не только сумел выкарабкаться фактически с того света, но впоследствии был прощён своим шефом и возвращён на службу, как ценнейший специалист по организации крупных провокаций.

Теперь Тюхис твёрдо намеревался взять реванш сразу за все свои прошлые неудачи. А пока он пригласил Бориса к столу. Прислуживала им Люба-«Изольда».

– Мне нужна твоя помощь, Борис, – проникновенно обратился Артур к школьному товарищу. – Только тебе могу довериться в этом деле. Сам знаешь, в Корее мы забуксовали. По последним сводкам наша авиация несёт там большие потери. В последнее время наши лётчики-истребители допустили, чтобы американцы разбомбили несколько стратегически важных объектов на территории наших корейских и китайских союзников. Что это, я тебя спрашиваю, как не саботаж, преступная халатность или даже прямое предательство? Впрочем, называй это как хочешь, суть дела от этого всё равно не меняется.

Тюхис завёл разговор о недавнем крупном успехе западных союзников. Речь шла о массированном воздушном налете американской авиации на стратегически важную гидроэлектростанцию Супхун, расположенную на реке Ялуцзян. Иностранная пресса много писала о том, что американские летчики наблюдали, как более двух сотен МиГов, базирующихся на аэродромах вблизи Аньдуна, при подходе «летающих крепостей» взлетали и трусливо брали курс на Маньчжурию; и что мол, ни один из них не попытался атаковать американскую воздушную армаду. «Способные нападать лишь из засад в пределах пресловутой „Аллеи МиГов“, русские варвары бежали при виде приближающегося воздушного флота, представляющего высокоразвитую западную цивилизацию. Не способные действовать в открытом бою лицом к лицу, пилоты МиГов спешили унести ноги, оставив корейские объекты беззащитными» – таков был лейтмотив публикаций в западноевропейской, особенно американской прессе.

На самом деле, Борис хорошо знал, что в тот день МиГи просто не успели перехватить американцев, которые оказались быстрее, технически оснащённее, и, наконец, просто удачливее. На наш провал повлияло множество обстоятельств, которые наслоились друг на друга: это и неверно данный синоптиками прогноз погоды в районе Аньдунского аэроузла, и запоздалая реакция наземной службы оповещения, и неопытность и недостаточная слётанность лишь недавно прибывших из Союза молодых лётчиков. Но на войне неудачи неизбежны. Но Тюхис явно искал стрелочников среди боевых командиров, а также тех, кто казался ему подходящим на эту роль в Москве. Борис это быстро понял по его вопросам и лишь недоумевал про себя: «Неужели эта сука надеется сделать из меня стукача?».

Случившаяся в последнее время череда поражений после долгого периода громких побед просто не могла не привести к поиску виновных. Шишкам из ЦК партии и лично «Хозяину» нужно было срочно объяснить, что во всём виновата кучка «врагов народа», окопавшихся в штабе воющего в Корее 64-го авиакорпуса, и в Главном штабе ВВС. Артур Тюхис этот заказ, конечно же, почувствовал…

– Мы же школьные друзья, почти братья – напомнил Нефёдову Артур. Он говорил с несвойственной ему откровенностью:

– Я устал ждать своего шанса. По всем статьям я давно заслужил серьёзной должности. Как раз теперь открылась генеральская вакансия в Министерстве госбезопасности УССР и я один из кандидатов на неё. Но не факт, что в итоге назначат именно меня. Чтобы одним махом отшить всех конкурентов на эту должность, необходимо именно сейчас провести яркое дело, прорекламировать себя, чтобы моё имя было на слуху у первых лиц из Политбюро… У меня уже всё готово. Но лучше, чтобы инициатива в этом деле исходила не только от меня. Кто я? Так, мелкая сошка, простой никому не известный там наверху полковник. А вот если меня поддержит сильный союзник, тогда другое дело…

От возбуждения единственный глаз Тюхиса расширился и сверкал страстью, изуродованная щека под чёрной повязкой подёргивалась нервным тиком. Но так как Борис молчал, Тюхис дружески предложил:

– А давай выпьем! Ты что предпочитаешь: грузинское вино или водочку? Для нашей встречи я приказал приготовить шикарный обед.

– Обойдёмся без подогрева. Говори прямо, что тебе надо.

– Правильно, – усмехнулся Тюхис, – я тоже за деловой разговор,

В его усмешке чувствовалась досада. Артур почувствовал, что ему трудно будет убедить упрямца сделать то, ради чего его сюда замани. «Ну ничего! – сказал себе опытный лубянский следователь. – И не таких обламывали…». Он начал излагать суть дела. Тюхис говорил негромко в обычной манере людей власти, знающих, что их обязаны слушать. Артур предложил Нефёдову составить для Василия Сталина отчёт о вредительской деятельности высших чинов из командования 64 истребительного авиакорпуса, в первую очередь генерал-майора Георгия Лобова, а также некоторых полковых командиров. В доносе следовало указать и на лучшего аса Великой отечественной Ивана Кожедуба. Ещё нужно было запятнать нескольких генералов и полковников в Москве. Всё это были как на подбор честные и смелые командиры.

– Мне необходим такой союзник, как сын самого Сталина. Я знаю о вашем недавнем разговоре и что он снова к тебе расположен. А значит наверняка прислушается к тому, что ты ему скажешь. Скажи, что в Корее измена… Ты поможешь мне, Борис, а я тебе…

Зная о лютой ненависти своего шефа к Госбезопасности и лично к Берии, Нефёдов не очень понимал, как сидящий перед ним виртуоз с Лубянки собирается вступить в альянс с Василием. Впрочем, талантливый провокатор явно знал, что делает. В 1946 году именно с подачи Василия Сталина было раскручено очередное громкое «дело авиаторов». В одной из семейных бесед с отцом Вася проинформировал родителя, что в руководстве советских ВВС свили себе гнездо враги. По словам Сталина-младшего, главным виновником того, что на вооружение принимаются плохие самолёты, а в итоге наша авиация сильно проигрывает американской и страдает от высокой аварийности, является главком Новиков. Генералиссимус с его особым отношением к «сталинским соколам» не мог не отреагировать на такую новость. Вскоре после этого разговора Берия арестовывал всю верхушку ВВС СССР: сначала маршала авиации Новикова, затем командующего дальней авиацией маршала Голованова, маршала авиации Худякова, заместителей командующего ВВС генерал-полковников авиации Никитина, Туркеля и многих других авиационных военачальников. Грандиозная волна очередной чистки прокатилась по всем военным округам страны.