Левая рука мальчика была загипсована от кисти до локтя, и висела поперёк груди на перевязи. Несчастный сиделец тоскливо наблюдал за гоняющими мяч пацанами. Разгорячённые юные футболисты уже поскидывали в себя верхнюю одежду, оставшись в одних футболках и майках.

Всей своей позой, непрерывно болтающимися в нескольких сантиметрах от земли ботиночками, паренёк на скамейке выражал внутреннее стремление присоединится к игре. А вместо этого пацанёнку приходилось слушать занудное бормотание «бабули».

Игорёк явно тяготился своей пижонской клетчатой кепкой, которую на него нахлобучили против его воли, а также галстуком, выглядывающим из-под воротника слишком тёплого для такой погоды шерстяного пальтишка. К тому же пальто было светло-синего цвета с большими перламутровыми пуговицами. Мальчишке было стыдно выглядеть перед местными ребятами пугалом огородным. Опекунша одевала порученного её заботам мальчика в соответствии с собственными своеобразными представлениями о моде времён своей молодости.

«Смотрите все! Эта плакса носит девчоночье!» – ткнул в Игоря пальцем при первом его выходе во двор в новой одежде самый мелкий член дворовой компании. Его презрительный восторг тут же поддержала всё остальная ребячья ватага. Дети – жестокий народец. Часто они более безжалостны, чем взрослые…

Убедившись, что вокруг нет ничего подозрительного, мужчина направился к сыну. Стоило Игорьку заметить знакомую фигуру и кислое выражение мгновенно сдуло с детского личика.

– Папка! – пронзительно закричал он на весь двор, срываясь с ненавистной скамейки. – Наконец-то я тебя дождался!!!

Пожилая дама возмущённо ахнула и строго закричала вслед:

– Немедленно вернитесь, Игорь!

Но мальчонка даже не оглянулся на опекуншу. Душа Бориса возликовала. Он подхватил на руки подлетевшего к нему кроша, стал целовать его.

– Ну, здравствуй, сын! Как же я по тебе соскучился.

Игорёк обхватил его за шею, словно боясь что его вновь разлучат с дорогим человеком и вернут чужой нелепой тётке.

Естественно, первый вопрос встревоженного родителя был о руке сына.

– Да пустяки, – наморщив лоб, как-то очень по-взрослому ответил Игорёк.

Он стал рассказать, что ребята во дворе прозвали его детдомовцем. Говорили, что родители от него отказались, и он, наверное, дефективный. Забава над робким новичком с обстрелами из рогаток и выкрикиваниями вслед оскорбительных слов: «подкидыш», «безотцовщина» продолжались несколько недель. В здешних домах преимущественно жили семьи инженеров и рабочих с близлежащего крупного машиностроительного предприятия. И дети вели строгий контроль родительским заслугам. Известие о том, что портрет бати со вчерашнего дня красуется на заводской доске почёта или что главу семьи из рядовых слесарей перевели в мастера, немедленно становилось поводом для законного превосходства над остальными и всеобщей зависти. Естественно, что оторванному от семьи и заброшенному в их двор на правах приёмыша чужаку отводилась в этой игре роль изгоя, объекта для злых шуток. Никто не хотел слушать рассказы Игорька о военных заслугах его отца-героя.

– Фи, да ты ещё и враль! – подражая своим интеллигентным родителям, морщились девчонки в нарядных платьицах с огромными бантами в красиво зачёсанных волосах. А сынки пьющих папаш с удовольствием швыряли в обряженного в глупый костюм мальчугана комья грязи. Игорь стал боятся один выходить во двор, где его ожидали одни оскорбления. Когда опекунша просила его сходить за хлебом, мальчика начинало трясти от одной мысли, что ему предстоит преодолеть двести метров по «вражеской территории» до булочной. У него было ощущение, что его ведут голого на глазах всего двора, и все плюются в него, хохочут, тычут пальцами.

Несколько дней назад Агнесса Павловна велела мальчику погулять во дворе, а сама зашла к своей модистке в соседний подъезд. Мать бы его так не оставила! Игорёк чувствовал себя одиноким и брошенным. Вышедшего на двор гадкого утёнка сразу взяли в кольцо его мучители. На Игорька посыпались привычные оскорбления, затрещины, пинки. Кто-то из детей бросил подкидышу:

– Ха! Смотрите, сейчас у него штаны станут мокрыми от страха!

– Я не трус! – неожиданно для всех громко и с вызовом выкрикнул Игорёк.

Тогда самый взрослый из окружившей его компании – Алик предложил:

– Тогда прыгни с «тарзанки». Или слабо?

Вокруг все замолчали, ожидая реакции чужака. Этот аттракцион придумал Алик. Его авторитет во дворе был непререкаемым. Правда, своим отцом Алик похвастаться не мог, ибо тот являлся запойным пьянчугой, его гнали с любой работы. Да и сам Алик в свои юные годы уже был курильщиком со стажем и успел попробовать алкоголь. Этого оболтуса за прогулы и разные хулиганские выходки уже два раза оставляли на второй год в четвёртом классе, в перспективе же его несомненно ожидала тюрьма. А пока Алик подбивал на разные опасные и криминальные подвиги дворовых мальчиков и девочек.

Недавно заскучавшему хулигану пришла в голову идея привязать крепкий канат к толстой ветке одиноко стоящего над обрывом Яузы старого дуба и, раскачавшись на импровизированных качелях, сигать в холодную апрельскую воду. Своё изобретение Алик объявил испытанием на проверку характера. Но пока никто из дворовой компании не рискнул испытать себя на прочность. Но у Игоря просто не было выбора. Если бы он отказался, его окончательно свели бы со свету. Хулиганистое лицо переростка Алика было оживлено весёлым напряжением, когда он ждал ответа хлюпика.

– Папа, я прыгнул за тебя, – на ухо признался отцу Игорь. – Они говорили, что у героя-отца сын не может быть трусом.

В воде возле берега оказалась коряга, об которую сиганувший паренёк сломал руку.

«А ведь у мальчишки характер!» – с гордостью отметил Нефёдов. Сутками пропадая на аэродроме, профессиональный военный лётчик и не заметил, как рано повзрослел его сын. Вызывало уважение, что после долгой разлуки с родителями мальчик не ревёт, не требует немедленно отвести его к маме. Хотя он, конечно, страдал без них с Ольгой. Он вёл себя совсем, как взрослый. И говорили они по-мужски – на равных:

– Где мама? – спросил Игорь.

Борису не хотелось придумывать для сына какие-то отговорки, поэтому он сказал:

– Знаешь, скоро мы снова будем все вместе. Я тебе обещаю.

В этот момент подошла встревоженная опекунша. Нефёдов поблагодарил её за заботу о сыне. Пожилая женщина выглядела встревоженной, постоянно озабоченно поправляла причёску, глядела просительно. Было заметно, что она ревнует своего воспитанника к отцу.

– А мне сказали, что вы с женой в длительной служебной командировке

– Да вот удалось вырваться домой на несколько дней.

– Вы хотите забрать мальчика?

Борису показалось, что задав вопрос, опекунша даже затаила дыхание в ожидании ответа.

– Да! – порывисто ответил он, но тут же спохватился, – то есть, нет… Через час у меня самолёт.