— И вы решили карты спрятать так, чтобы Надзор не нашел? И где, интересно? В подвале?

— А вы им не скажете? — прищурилась Бьянка. — И господину инквизитору?

— Господину инквизитору до карт дела нет, — Лео пожал плечами, — а Надзор может, конечно, еще разок устроить глобальный обыск, если вытрясет про карты у Кассия…

— Он не скажет!

— А что же вы их тогда прячете?

Девушка насупилась. Лео взялся за подбородок. Что-то эти карты везде попадаются. Сожгли их уже, а они снова… И игра возобновилась, и вон запас какой образовался, целый ящик…

И если вдруг Надзор опять притащит орфов — что орфы унюхают?

Ну, кроме Лео, Эмери и…

Волшебный кисель? С искрами?

Карты ведь в прошлый раз прикрыли Эмери, запутали орфов. То, что тогда видели орфы, сегодня увидел Мануэль, когда снял ошейник. Туман, где теряются отдельные эманации канденция. Который скрывает магов.

Никакая это не глушилка!

Это карты! Вот для чего тетя Кристина их сделала! И они вправду волшебный предмет, раз восстановились и действуют.

И если Надзор их снова найдет и снова сожжет, то заработает следующая колода из этого ящика. И ведь пришло в голову местным обитателям их размножить! Похоже, сама эта идея — влияние волшебного предмета. А всякие неприличные картинки — это чтобы оборудование не простаивало. Зря, что ли, Нойманн где-то раздобыл списанный литографский камень…

— И что Надзор? — спросила Бьянка, испытующе заглядывая Лео в глаза. Она еще не решила, стоит ему доверять или нет.

— Надзору лучше бы не находить эти колоды, вы правы, Бьянка. Уничтожить их так, чтобы ничего не осталось и никто не заметил, мы не сможем. А спрятать… куда вы собирались их спрятать?

— Надзорщики в прошлый раз все обошли, везде шарили, повсюду искали, — подсвеченные снизу глаза девушки светились золотой зеленью, совсем как у кота Эмери. — Только на крышу не заглядывали.

И ресницы золотой строчкой. Длинные какие! Лео тряхнул головой. Не отвлекайся!

— На крышу? Вы хотите вытащить ящик на крышу? Не на чердак, а прямо на крышу? Интересная мысль. А замки, я полагаю, вам не помеха?

Бьянка помотала головой и снова шмыгнула носом.

— Ну что ж. Тогда понесли, — он поддернул рукава.

— Господин Грис?.. — поразилась Бьянка. — Так вы же…

— Что? Злобный инквизитор? — Лео усмехнулся. — Если я буду вас разубеждать, вы поверите? Давайте делом докажу, что нет.

Он нагнулся, подхватил тяжелый ящик. Там, внутри, одна только бумага, а весит, как будто кирпичами набит!

— Нет, Бьянка, не так, — остановил он девушку, — идите лицом вперед, освещайте дорогу, а ящик только придерживайте для равновесия. А я снизу пойду. Да-да, именно так. Поднимайтесь, я за вами.

Они быстро добрались до четвертого этажа — оттуда вел еще один пролет к чердачной двери.

— Навесной замок, — девушка фыркнула, — ерунда.

Лео опустил ношу на ступеньки, вытер руки о пальто (оно и так уже годилось только в помойку) и забрал у Бьянки фонарик, чтобы посветить ей, пока она возилась с отмычками.

— Потом надо будет подтереть тут и внизу, у двери, — сказал он, — с ящика натекло. Вы его по земле волокли? Там, снаружи, тоже наверняка следы остались.

— Там снег идет, — девушка не столько смотрела, куда втыкает шпильки, сколько прислушивалась к щелчкам в замке, — заметет все. А тут и внизу я уберу. Готово!

Дверь, скрипнув, отворилась. Интернатский чердак оказался низким и почти пустым, доски, настеленные поверх балок, похоже, даже закреплены не были.

Надеюсь, мы здесь не слишком наследим, подумал Лео. Он подтащил ящик к ближайшему слуховому окошку, Бьянка откинула щеколду и вместе с потоком холодного воздуха внутрь занесло снежный шквал.

— Бьянка, не вздумайте вылезать, я сам.

— Я тут сто раз была!

— Крыша может быть скользкой. Смотрите, какой снег.

— А если вы сверзитесь?

— Не свержусь. Держите фонарик, он мне там не нужен.

Лео, согнувшись в три погибели, протиснулся в окошко, вылез на крышу и встал во весь рост.

Ночь была светлой от летящего снега, крыша мокро блестела, и таким же слюдяным графитным блеском мерцали десятки соседних крыш, напротив и ниже. Хлопья таяли, едва касаясь кровель. Сразу под ногами открывался провал школьного двора, полный мельтешащего снега, качались голые ветви деревьев и светились бледные пятна фонарей.

Улицы черными расщелинами рассекали неровную равнину крыш. Лео поднял лицо к небу — там вились и клубились снежные флаги, и ветер, налетев, растрепал волосы и хлопнул по лицу мокрым крылом.

Лео вдохнул поглубже сырой, пустоватый воздух городской зимы. Высота. Высота и ветер — вот что всегда наполняло его силой.

Высота здесь, конечно, смех один, но там, на дне городских ущелий, тесно и душно, а тут просторно и светло.

— Господин Грис, господин Грис! — Бьянка, высунувшись из окошка, ухватила его за брючину. — Не стойте так, вдруг вас сдует!

— А вы думаете таким образом удержать меня от падения? — Лео засмеялся. — Я так рискую остаться без штанов, если упаду. Вот будет конфуз!

— И совсем не смешно! — Бьянка и не подумала разжать пальцы. — Вроде взрослый человек, а ведете себя, как…

Как подросток, ага. Кассий бы, наверное, тоже самое тут творил. Лео повернулся к пропасти спиной и присел на корточки. Бледное лицо девушки оказалось напротив, она немедленно отпустила брючину и сцапала край распахнутого пальто.

— Вот не надо так, господин Грис, — она нахмурилась, — лучше б я сама полезла, честное слово.

— Ну уж нет. Если я вас так хватать буду, вы возмутитесь, Бьянка. Отпустите, не бойтесь, я не упаду.

— Да щас! Скажите еще, что летать умеете.

— Умею.

Лео увидел, как расширяются ее зрачки, и понял — поверила. Бездна! А он пошутить хотел.

Бьянка моргнула и убрала руку.

— Давайте карты сюда.

Лео потянул на себя тяжелый ящик. Куда бы его припрятать, чтобы не скатился вниз? Ни одной прямой поверхности. Побродив по крыше, Лео пристроил ящик враспор, уперев краем в железный желоб водостока, углом расходящегося от надстройки со слуховым окном к краям крыши.

— Если не случится ураганного ветра, то какое-то время продержится, — сказал он, забираясь в окно и спрыгивая на пыльные доски чердака, — хотя, конечно, не очень надежно. Была бы веревка, можно было бы получше закрепить.

Он отряхнул пальто от капель, провел ладонью по волосам — мокрые. Бьянка Луиза, отступив на шаг, молча смотрела на него. Фонарик она держала в опущенной руке.