Тут Бьянка Луиза повернулась боком и двинула Доменику локтем под ребро. Та поперхнулась и закашлялась.

— Ты чего, дура, что ли?

— Помолчи. Растрепалась, трепло.

— Еще тронешь меня — пожалеешь! Крыса лысая!

— Девушки, пожалуйста, не ссорьтесь, — взмолился Лео, — если дело в картах, то Надзор бы сейчас искал по школе карты, а не увез одного Кассия…

— Ой, а вдруг Кэс и есть малефик, — Доменика прижала ко рту сложенные лодочкой ладони, — который эту… как ее… привидение натравливал… Боже мой, нет! Я же с ним гуляла… нет, нет, нет!

— Что, — зло усмехнулась Бьянка, — струсила? А если малефик — то что, гулять западло уже, да? И-и, вот тебе и любовь до гроба!

— Господин Грис, Кэс же не малефик, да? Скажите, что не малефик! Его проверят и привезут обратно, правда?

Лео помотал головой. Чувство нереальности происходящего не покидало его. Неудача за неудачей, да что ж такое. Он совершенно непригоден к работе под прикрытием. Растерялся и позволил Надзору увести мальчика. Ну что ты за размазня, Лео Цинис!

— Уймись, трусиха, — буркнула Бьянка, отворачиваясь и продолжая буравить взглядом затворенные ворота. — Смотреть противно. Никакой Кэс не малефик, я-то знаю.

— Да откуда же?

— А вот оттуда. Он еще в прошлой школе мне рассказывал, что мамка его из магической семьи, но ушла от них, потому что нет у нее этой дыры, через которую волшебство течет. И не любит их вообще сильно, мажиков этих. Она все нужные для себя и для сына документы получала, и справку о натурализации, и еще заключение от Инквизиции, чтобы замуж выйти. Папка у Кэса был инженер-артефактор, большой человек на заводе.

— Ты все врешь, Лысая! Если у Каса такой важный папа, то что же он с нами тут во второй ступени мается, а? Если у него все справки есть? Ты, чего доброго, скажешь, что его уже дистингером проверяли!

— В детстве проверяли! Папка его давно умер, а закон для всех один. Нету денег у семьи, чтоб заплатить за домашнее обучении — значит, сиди вместе со всеми и иди на Дефиниции.

— Вообще-то магические способности часто открываются спонтанно в подростковом возрасте, — вставил Лео. Он испытывал ужасное разочарование. — Поэтому теоретически проверка в детстве могла не дать верный результат.

Бьянка перевела угрюмый взгляд на него. Лео сделалось как-то неловко.

— Знаете, господин учитель, — сказала она довольно зло, — вот вы по истории первый в мире и рассказываете всегда так интересно, но когда уроков нет — как будто полный придурок.

— Лу! Ты что! — Доменика схватила ее за рукав.

— А то! Пусть еще в Надзор напишет, чтоб перепроверили, авось Кассий все же малефик. Это надо же таким быть!

— Сама хороша! Все разбалтываешь!

— Это ты все разбалтываешь! Дергали тебя за язык про карты? Дура!

— Сама дура!

— Нет, это ты дура и завидуешь, что мне Кэс про семью рассказал, а тебе он ничего не рассказывал и правильно делал, потому что…

— Извините, — сказал Лео, — я пойду.

От уроков Лео никто не освобождал, но он, не в силах сосредоточиться и, будем честны, не подготовленный к занятию настолько, что даже не смог вспомнить тему, посадил весь класс писать самостоятельную работу по пройденному материалу.

А сам сидел, уткнувшись в классный журнал и не обращая внимания на шепотки и перебрасывания записочками.

Лео бесцельно гонял Камбалу по школе, слушая случайные разговоры, но ничего интересного не узнал. Ну, кроме того, что Кассия записали в малефики, а самого Лео — в сотрудники Инквизиции, коего сотрудника зачем-то внедрили в школу, видимо, как наблюдателя вроде Дюбо, только от Инквизиции и тайного.

Время от времени он ловил на себе встревоженный взгляд Бьянки Луизы. Самостоятельная у нее, очевидно, шла туго, и Лео даже усовестился на мгновение — возможности поразмышлять и попереживать он девочке не оставил.

Зато в кармане неожиданно обнаружилось пополнение. Лео, автоматически сунув туда руку, нащупал не три карты, а четыре. Самозародилась там четвертая, что ли? Но вынимать и рассматривать при учениках не стал, достаточно того, что сам он и так присутствовал на уроке лишь номинально.

За десять минут до звонка Камбала, прятавшийся за зеркалом в холле, увидел, что Мануэль вернулся в школу. Де Лерида был один, без куратора и Люсьена. Он стремительно прошагал по холлу и исчез на лестнице. За оставшееся до звонка время Камбала добрался до учительской, но в директорский кабинет Лео отправлять его не решился — если ошейник на место не вернули, Мануэль обнаружит голема, как пить дать. Даже такого кроху.

На перемене Лео спустился в инквизиторское логово узнать новости. Мануэль недружелюбно буркнул на его «Можно войти?» и продолжил мерить кабинет от стола к окну и обратно. Судя по его виду, охота не удалась.

Лео вздохнул и прислонился к косяку, сложив на груди руки.

— Ну и что вы на меня смотрите с таким видом, словно за справкой пришли? — рыкнул де Лерида спустя пару минут.

Ошейник был на месте — Лео заметил проблеск за воротником новой чистой рубашки. Мануэль отмылся и переоделся, но бывший лоск это ему не вернуло. Может, потому, что он забыл собрать волосы, и они так и метались угольной гривой по плечам, а может, потому, что едва сдерживал ярость. Оно и понятно — эта история задела его лично.

Лео снова вздохнул:

— Понадеялся, что история с тульпой подошла к финалу. Но нет?

— Но нет, — де Лерида дошагал до окна и остановился, разглядывая пасмурный день. — Глушилка, очевидно, в школе и работает.

— Вот как? Почему вы так решили?

— Потому что, даже в том случае, если хост успел удрать, я должен был видеть хотя бы вас, Лео. И Кассия вашего. Но на месте школы какое-то светящееся болото, какой-то волшебный, мать его, кисель, — Мануэль поддел пальцем ошейник. — Там, в часовне, я хорошо вас видел, но стоило мне выйти за пределы школы, как ваша аура утонула в этом киселе.

— Я не понял, какой еще кисель?

— Волшебный, чтоб его! — де Лерида заметил, что дергает ошейник и опустил руку. — Светящееся облако, полное зеленоватых искр или фосфоресцирующих мошек. И все это клубится и движется. Это очевидный, сбивающий с толку эффект глушилки. Прикрытие. Дымовая завеса.

— Значит, глушилка в школе, и тульпа ее не нашла… если она, конечно, глушилку искала.

— А что еще тут можно искать?

— Я, например, искал другое.

Мануэль резко обернулся от окна и встретился взглядом с Лео. Глаза, как уголья, вот уж воистину! В них до сих пор тлело что-то багровое, иссушающее роговицу. Лео не выдержал, заморгал, заслонился рукой, словно от жара. Да, честно говоря, жар он и ощутил, будто дохнуло из жерла печи, даже волоски надо лбом закурчавились.