Капитан вытащил из кармана серебристую пластинку, напоминающую мобильный телефон. На круглом экранчике двигалась, помигивая, красная полоска.

– Вот видите? Датчик показывает, что похититель находится в этом здании. При сближении датчика и прибора цвет полосы индикатора поменяется на желтый. Нам нужно всего лишь обойти всех задержанных и выяснить, кто из них нас интересует.

– Мне нужно разрешение начальства, – тихо сказал майор.

– Уже! – широко улыбнулся подполковник, жестом фокусника выкладывая на широкий разделительный барьер лист бумаги. – Вот приказ начальника ГУВД города Москвы об оказании всяческого содействия нашей миссии.

– Ну что ж. – Майор поднялся, крикнул в открытую дверь комнаты отдыха: – Осташев! Замени меня. Идемте.

Глеб сидел на топчане и, чтобы как-то убить время, изучал стены камеры. Здесь было на что посмотреть. Многочисленные сидельцы, видимо, считали своим долгом оставить о себе какую-то память, отметиться, сообщить важную информацию своим товарищам или просто незнакомым коллегам по нелегкой воровской профессии. В итоге стены оказались сплошь покрыты письменами, и камера напоминала не столько узилище, сколько древнеегипетский храм.

Конечно, администрация как могла боролась с этим настенным творчеством. Выцарапанные в штукатурке надписи закрашивали, скалывали, затирали грунтовкой, но большинство из них все равно читалось довольно легко.

Самым старым по времени оказалось монументальное предостережение, высеченное высоко над дверью: «Чуваки, Карик стучит. Пласты скинул. Рик. Март 1965 г.». У унитаза среди всяких непристойностей выделялось короткое: «Светка – сука!» Классическое «Мочи «Зенит», «Спартак» – чемпион!» указывало, что в камере сидели футбольные фанаты, а «Россия для русских!» и «Слава России!» – скинхеды. Многочисленные «Здесь был…» перемежались с настоящими философемами типа «Закон суров, а мы суровее». Внимание Глеба привлекла полустертая надпись, за которой стояла настоящая трагедия: «Товарищи! Мы из «СО». Одного расстреляли. Мы не сдадимся. Октябрь 1993 год». Вспомнив, что происходило в Москве в октябре означенного года, Глеб помрачнел.

«Видимо, «Союз офицеров» Терехова. Да, на этих стенах просто криминальная летопись России…»

В коридоре послышались шаги нескольких человек. Глеб насторожился. Он поднялся с топчана, подошел к двери и прижался ухом к холодному железу. Вскоре стало ясно – идет какая-то проверка.

– Здесь тоже пусто, – громко произнес уверенный голос. – Давайте следующую.

Следующей была камера Глеба. Он успел отойти от двери прежде, чем она распахнулась. На пороге стоял красноглазый майор и… Глеб обмер, сердце часто забилось. Сатра! Два одетых в безукоризненные костюмы зеленых с суровыми лицами.

Нашли!

– Здесь у нас гражданин с амнезией, – сказал майор. – Упорно не хочет вспоминать, как его зовут.

«Вот и все, – пронеслось в голове. – Зря я поверил Аскету. Сопротивляться не имеет смысла».

Один из сатра вытянул по направлению к Глебу руку с плоской коробочкой. Послышался ритмичный писк. Ни жив ни мертв, Погодин смотрел в пол, ожидая, что произойдет дальше. «Зеленые» переглянулись, во взглядах их возникло сомнение.

– Нет, это не он, – прогудел второй сатра. – Идемте дальше.

«Что значит «не он»?! В смысле – не я? – Глеб ошарашенно уставился на закрывшуюся дверь. – Пронесло? Но почему? Или… Или тот Игрок ночью все же что-то сделал со мной? Как он сказал – обмен внешностями?.. Искажение тел Силы?»

Он снова прильнул к двери – и услышал:

– Мы осмотрели все камеры?

– Да.

– Других задержанных нет?

– Нет. Хотя… Есть еще один, Черепков. Пятнадцатисуточник. Он посуду моет в хозблоке.

– Ведите.

Шаги стали удаляться в конец коридора. Вскоре оттуда донесся говорок толстяка:

– Куда, начальник? А что я сделал-то?

«Точно, обман Аскета сработал! Но они быстро разберутся, что забрали не того. Так, а теперь надо уматывать отсюда как можно скорее!»

Погодин уперся лбом в дверь и начал отсчитывать секунды. Дойдя до ста двадцати, он решил, что сатра с Черепком уже покинули ОВД, и ударил кулаком в гулкий металл:

– Эй, кто-нибудь! Я вспомнил! Эй, я все вспомнил!

Час спустя Глеб шагал по пустынной Сретенке. Моросило, ветер бросал водяную пыль в лицо. Неприятный разговор с майором был уже в прошлом, сумка, телефон и свобода вернулись к Погодину. Правда, бумажник его облегчился на сто долларов, но это были мелочи по сравнению с тем, что ему снова удалось выкрутиться, обмануть тех, кто охотится за камнем.

«Интересно, кто были эти сатра? Слуги Дэфтера? Или Скуларии? В любом случае скоро они поймут, что произошло. Поймут – или уже поняли. Что ж, этот гейм, похоже, подходит к финалу. – Глеб, прячась от ветра, шагнул в темный провал арки, ведущей в глухой дворик-колодец, и закурил. – Ну, все, хватит подвигов и приключений. Чтобы там ни говорил Игрок, а мне пора ехать в «Фонд Ксенофонтова». «Сколь веревочке ни виться, все равно конец придет» – так, кажется, гласит народная мудрость…»

На Москву спускался очередной осенний вечер. Ущелья улиц заполнили автомобили, и сквозь сумеречную мглу их стоповые красные огни казались сотнями горящих глаз неведомых хищников, готовящихся напасть на многолюдный город.

Знобкий ветер, пригнавший тяжелые дождевые тучи, рвал с деревьев на бульварах последние листья, качал провода и вывески, выворачивал зонты и гнал по тротуарам потоки воды. Быстро стемнело, и окна домов загорались уютным светом, лишний раз подчеркивая, насколько промозглая погода стоит на улице.

Люди, вжимая головы в поднятые воротники и прячась от дождя под зонтами и капюшонами, торопились как можно скорее добраться домой.

Дэфтер отошел от окна и вернулся к столу. Члены Совета клана молча смотрели на Стоящего у престола.

– После боя в Лефортово назад пути у нас нет, – твердо сказал Дэфтер. – Как нет у нас и возможности вести затяжную войну. Поэтому предлагаю здесь и сейчас разработать план внезапного удара по Брегнам.

Он изо всех сил старался выглядеть уверенным и спокойным, но на самом деле Стоящий у престола испытывал дикое раздражение. Глеб Погодин и смарагд непонятным образом выскользнули у него из рук. Слишком много времени ушло на то, чтобы отыскать очень не вовремя уехавшего за город Геспера и найти подход, чтобы вытащить изумруд из ОВД, не привлекая ненужного внимания.

И все эти часы Неоптолем утверждал, что Глеб Погодин находится на том же месте. Но когда час назад Геспер и его помощник доставили к Дэфтеру человека с искомыми параметрами ауры, выяснилось, что они привели не того!

Как это случилось – объяснить никто не мог, а времени на то, чтобы проводить ритуал повторно, пока не было.

Он встал у карты Москвы, взял в руки указку.