– Валия, ужин подадут в комнату, прошу не покидать спальню. В крепости слишком много посторонних.

– Волнуетесь обо мне, Алан? – ехидно поинтересовалась женщина, не поворачивая головы. – Или боитесь, что я смогу заключить сделку с вашими врагами?

– Остерегаюсь, – кивнул Алан. – Завтра начнут съезжаться местные владетели и вожди горцев, ты будешь встречать со мной гостей.

– В качестве кого?

– В качестве моей второй жены. – Алан не смог удержаться от тени легкой издевки в голосе. – У горцев гаремы – часть культуры, думаю, завтра мне попробуют навязать еще парочку женщин, поэтому я очень надеюсь, что ваш надменный и холодный вид отобьет у вождей желание отдавать нам на растерзание своих дочерей. Главное, не улыбайтесь приветливо.

– Вы придете ночевать?

Ледяной голос никак не вязался с доброжелательной и кроткой улыбкой герцогини.

– Нет, у меня много дел. Приятной ночи, кирена. – Он слегка поклонился. – Паулина, твоя постель в соседней комнате.

– Там же разместился Иверт, – удивилась Паулина.

– Именно, – многозначительно нахмурил брови Алан и, подмигнув девушке, вышел.

Иверта он понять не мог, точнее, понимал и даже где-то одобрял, но чувствовал себя предателем и соучастником, словно сам лично держал свечки над кроватью друга. Но молчал. Один раз он задал Иверту вопрос, какого черта тот не пропускает ни одной юбки, ведь он встречается с Маей? На что получил расплывчатый и многословный ответ, весь смысл которого сводился к словам: «Орлы в неволе не размножаются». В результате Алан махнул рукой и не лез в личные дела своего советника.

В кабинете его ждали.

– Добрый вечер! – Алан обвел взглядом разношерстную компанию. – Я очень рад вас видеть живыми, здоровыми и готовыми к разговору.

– А мальчик растет, – проскрипел отец Жириш. – Садитесь, кир Алан, садитесь, и, пожалуй, приступим…

Как хотелось просто посидеть, поболтать, выпить пару бокалов вина, вспомнить прошлое, обсудить будущее… Но вместо этого он опять идет по минному полю на тонком льду, опять лавирует между друзьями и противниками, опять принимает решения, от которых зависят жизни людей и его собственная жизнь. А еще Алан заметил, что исчез страх, боязнь ошибиться и навредить, стало проще отправлять людей на смерть, да и сама жизнь уже не казалась тем, за что нужно бороться. Новые сведения и откровенный разговор с Вадием сместили не только сознание, они сделали сам факт смерти просто очередным этапом, отрезком бесконечного существования… И это пугало. Виктория никогда не была фаталисткой, всегда любила жизнь, дышала полной грудью, до самой «смерти» не потеряла интерес к миру, людям, новому. А сейчас она спокойно выслушивала доклад брата Турида, который скрупулезно собрал статистику по смертности среди рабов и по затратам на их содержание, внеся это в статью бюджета в той же графе, где учитывался фураж для лошадей и мясо для тау.

Боже, во что ты превратилась, женщина? Как быстро слетел лоск цивилизации, выпуская вперед инстинкты выживания. Мотылек-однодневка летит к свету, который его убьет. Как и он, ты усердно машешь обгоревшими крылышками, стремясь к погибели, но как иначе? Пока у мотылька есть крылья, он летит…

– … близкую воду нашли в пяти местах, в низине будет пруд, остальные используем как колодцы…

– Кир Алан, вы нас слушаете? – тихий голос отца Жириша вывел из задумчивости.

– Простите, отвлекся. – Алан потер виски. – Я бы хотел увидеть все собственными глазами.

– Вы хотите отправиться сейчас? – Турид многозначительно посмотрел на сумерки за окном, затем перевел взгляд на докладчика, брата Остипа, мастера по водопроводу, и покачал головой. – Как всегда, не очень умное решение, кир Алан, – не удержался он от подколки.

– Турид, ты все такая же язва. – Алан усмехнулся. – Только щеки наел, а так совершенно не изменился. Думал, семейная жизнь сделает тебя добрее.

Взывающий презрительно фыркнул, но, заметив укоризненный взгляд отца Жириша, промолчал.

– Покажи смету.

Алан протянул руки к бумагам.

– Список затрат? – уточнил брат Турид, давно привыкший к манере герцога изъясняться непонятными словами, смысл которых собеседники чаще всего улавливали интуитивно.

Алан кивнул и углубился в стройные колонки букв и цифр, записанные аккуратным округлым почерком Взывающего. Да, это не его печатные каракули, которые Алан сам разбирал с трудом, каллиграфический почерк брата Турида вызывал эстетический оргазм. Вот как можно так чисто и красиво писать допотопным пером и чернилами?

В общем, город худо-бедно строился, правда, началось строительство с постройки храмового комплекса и поселка вокруг него, учителя, не стесняясь, воспользовались предоставленными возможностями и не ограничивали себя. Их мини-город в городе был уже почти отстроен. И почему Алана это не удивило?

– Ватикан, – ухмыльнулся Алан, рассматривая план «духовной обители». – Отец Жириш, поверьте опыту моего прошлого, вам следует огородить больше территорий уже сейчас, через сто лет земля в Виктограде будет стоить огромных денег, вокруг вашей Обители вырастут дома, и расширяться можно будет только под землю. Подготовьте документы о дипломатическом, военном и научном сотрудничестве между Игушетией и вашей школой. И дайте уже ей нормальное название, которое можно будет перенести потом на всю вашу территорию. Что не так? – Алан поднял глаза на притихших собеседников. – Ватикан – город-государство, назван в честь холма, на котором расположен.

– И где находится такой город? – Брат Турид пожевал губами и вперил в герцога недовольный взгляд. – Где вы услышали это название?

– В сказаниях Океании, естественно, – с абсолютно честными глазами беззаботно ответил ему Алан. – Отец Жириш, постарайтесь сделать это до моего отъезда.

– Вы хотите отделить нас от государства?

– Конечно! – Улыбка Алана стала шире. – Но только вас! Храм будет подчиняться верховной власти, а именно – мне.

– Вы не теряли времени даром, кир Алан.

– Я следовал вашим заветам.

– Это которым?

Старый ксен откинулся на спинку жесткого стула и с удовольствием наблюдал за Аланом.

– Учиться уму и интригам.

– Похвально, – задумчиво протянул Учитель.

На изможденном лице жили лишь темные умные глаза, и их цепкий взгляд вызывал у Алана желание сигануть под стол. Отец Жириш был намного опаснее старика Пауля, и герцог его серьезно остерегался. Если отец Пауль был силой, то отец Жириш – мозгом организации.

– Зверь сорвался с поводка, – тихо произнес Учитель, ни к кому не обращаясь. – Не буду лукавить, что мне не нравятся изменения. На все воля Ирия, но я буду молить его о жизни до того момента, когда вы сядете на трон империи.

– Империи? – Алану показалось, что он ослышался. – Но Галендас – всего лишь королевство.