своей воле, а исправно выполняя ежедневную работу. Кровать пустовала, посреди хаоса валялись скомканные бумаги. На пуговицах штанов, свисающих с подоконника, поблескивал популярный лейбл. Каждый новый звук храпа, заставлял подрагивать опрокинутые бутылки на столе.

Этот звук выходил из-под подушки, что слегка покачивалась, выглядывая из-за кровати. Так бы, продолжалось до полудня, если бы не затрезвонил телефон.

Промямлив ругань, из-за кровати высунулась голова. Подушка стремительно улетела, приземлившись в остатки вчерашней пиццы.

— Кхр-р… ух… башка трещит. Что там еще?! — разыскивая телефон, шарила рука.

— Иван слушает! — не открывая глаз, промычал молодой человек с опухшими веками.

‑ Ваня, срочно в офис, на разговор!

Парень оживился и попытался культурно, насколько мог, ответить:

— Валерич, буэт сделана…

Голос строго отрезал:

— Чтобы через час привел себя в норму, жду!

Стоя у зеркала, Ваня отметил, что опухли не только глаза, но и челюсть с желтоватым пятном под губой.

Отчего он довольно ухмыльнулся:

— Эх! Неплохо я его, а?!

До редакции добрался с огромным опозданием. Босс, видимо нервничал, а секретарь, неодобрительно косилась на синяк под глазом молодого журналиста.

— Заходи уже, присаживайся, — уставившись в кипу бумаг, ответил босс.

— Так, Иван! Без лишних церемоний! Пора нам видать, расстаться. Мне утром звонили из полиции, на тебя дело заводят!

У Вани похолодело внутри, будто к сердцу прикрепили ледяную рельсу, с того самого завода, где он осенью брал интервью у специалиста по импортозамещению. Иван принялся подключать остатки памяти:

«Что я вчера натворил?»

Мысли не клеились, и он лишь потер давящую челюсть.

— Я долго присматривался Вань, скажу, талант у тебя есть. Журналист выйдет, да и читают тебя, как видишь. По части прибыли журнал наш подрос, тоже не без твоей помощи! Но, друг, сам знаешь, как человек ты… мягко говоря, так себе. За год работы куча проблем, из-за вашего величества. Перешла к конкурентам наша Танечка, да и работать с тобой добрая половина редакции уже отказывается, а теперь еще и полиция! Хотел поручить задание, но, друг, ситуацию ты усугубил.

Ваня вздохнул и снова стал работать с воспоминаниями:

«Вот я с какой-то подругой выхожу из ночного клуба. Покачиваясь, сажусь в машину. Дальше что-то происходит нехорошее… но что именно? Никак не вспоминается. Затем провал, темнота… ключ в замке квартиры».

— Босс! Я не оправдываюсь, не умоляю. Считаете, что есть шанс — отработаю, даю слово! — вглядываясь в глаза Валерича, произнес Ваня.

— Так! Сам решишь проблему? Оставлю за тобой место, а нет, уж извини. Наворотил дел, — ответил начальник, — сейчас отправляйся разгребать это, тебя ждут, адрес у секретаря.

«Улица Морская, дом 3… — да ведь это больница… что за пациент там, избил я его, или как?!» — с адресом в руках, парень выходил из лифта.

На парковке заметил, фара у машины вдребезги. Закрыл глаза и попытался смахнуть гримасу тревоги. Спешно добрался по нужному адресу, нашел корпус. На стук в дверь палаты не ответили, но почему-то стало понятно, что можно войти.

В комнате обитала темень, окна занавешены, палата крошечная. По центру разделительная штора, перед которой стул и тумбочка.

Почти сразу зазвучал хриплый голос, как будто продолжая неоконченную беседу, правда шел он не из-за шторы, а отдавал эхом из пустоты, со стороны Ивана.

— Заходи Вань, заждался!

«Знает… кто я?! Видать, уже отработали по мне! Эх-х, надо же, вляпаться так?» — скривился, ожидая от пострадавшего требований, помощи, а может, денег, взамен решения вопроса с полицией.

Ваня шагнул, протягивая руку к заградительной шторе.

— Нет, нет! Ты там, а я здесь! — ответил скрипучий голос.

— Денег мне от тебя не нужно Ваня, и просить нечего. А зовут меня — Дометий. Старик я! Уж извини, голос в молодости остался, да такой, что не у каждого певца теперешнего есть, хе-х-х, — попытался засмеяться старик, да закашлялся.

«Так! Родных у него нет… хочет, чтобы я навещал, да «танцевал» здесь, весь день, с судном или подгузниками его. Ох-х попал…» — поморщился парень, представляя себя в роли сиделки.

Старик засмеялся:

— Господь послал мне юмориста, да-а, когда-то сам такой же был. Ладно, пошутили, а теперь присаживайся.

Кровать скрипнула в тон с голосом, и дед продолжил:

— Умираю я, сынок, но… так видать, суждено, что ты, последняя душа, кому нужно рассказ мой выслушать, а раз у меня в гостях журналист, так вдвойне польза выйдет.

Ваня выпрямился на стуле, наклонив голову вбок, как делают собаки, превращаясь целиком в слух.

Дед продолжил:

— Занимало меня всю жизнь устройство мира, страстно философами зачитывался, мифами, в религиях искал ответы. Путешествовал много по местам, где нащупывал тайны. В бермудском треугольнике побывал даже, хе, хе, хе-хех-х…

Дед засмеялся, но охнул.

— Хотел секреты мира увидать, руками нащупать. Оказался однажды в Европе, ходил-бродил по антикварным лавкам, книжки листал и наткнулся я на одного прохвоста, торгаша. Пообещал он египетские рукописи мне раздобыть. А сам, завел в подворотню… Ох, попало мне тогда, от его дружков. Все отняли! Да еще и голову проломили. Долго лежал я там, а очнулся от внушительного голоса. Откуда шел он, не знаю, только сразу я доверился Ему, нельзя было не поверить, понимаешь?! Пообещал голос, что найду, то, что искал, нужно только взять билет на пароход и найти какой-то колодец над водой.

— Избитый, еле добрался до номера. Две недели провел в больнице, подлечили меня, и рванул я в порт, разыскивать тот колодец. Но, сколько ни спрашивал, никто о