берегу, и мои ботинки наполнились горячим песком. Что-то скользнуло на периферии моего зрения, и я взвизгнула.

Она обернулась, ее взгляд упал на мое плечо.

— Скорпион. Хорошо, что он тебя не ужалил.

Я вздрогнула, когда насекомое83 забралось на холм. Оно остановилось и уселось на гладком камне. Я отвернулась и нашла Айседору у воды.

— Думаю, нам для начала лучше целиться в реку. Позже я сделаю подходящие мишени, когда ты привыкнешь к звуку выстрела.

— Gracias, — пробормотала я, все еще отчетливо помня разочарование дяди Рикардо. Его злое лицо было высечено в моей памяти. Пока жива, я никогда не смогу забыть его.

— С тобой все в порядке? — спросила Айседора. — Ты выглядишь бледной.

— Мы с дядей поссорились, — ответила я, потому что, если бы я могла избежать очередной лжи, я бы это сделала. Меня уже тошнило от этого. — Это моя вина. Ну, по большей части.

— Ты извинилась?

Я издала мрачный смешок.

— Это не очень помогло.

Айседора поджала губы.

— Все совершают ошибки.

— Это правда. Но мне от этого не легче, — я колебалась. — Я доверилась не тому человеку.

— Ты доверчива, — согласилась она. — Даже слишком.

Я удивленно моргнула. Гнев закипал в моей крови.

— Ты меня совсем не знаешь.

Айседора извлекла свой пистолет, гладкий и блестящий в солнечном свете. Она подняла его и прицелилась мне в сердце. Что-то мелькнуло в ее глазах. Я не смогла определить эмоцию. Мир померк, сузившись до дула ее пистолета.

— Я знаю, что ты из того числа людей, что покинет безопасный лагерь с незнакомцем, даже зная, что у того при себе оружие.

Я отступила на шаг.

— Что за игры? Опусти его.

Айседора закатила глаза.

— Теперь ты напугана. Слишком поздно, Инез.

Она отмахнулась, целясь в скорпиона на берегу. Она вдохнула поглубже и нажала на курок. Пуля разнесла насекомое на части, песок взметнулся от выстрела.

Она молча протянула пистолет мне.

— Твоя очередь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Я подошла к Киоску Траяна, солнце стояло высоко в лазурном небе. В Древнем Египте бог Ра царствовал над солнцем и небом, даруя тепло и жизнь. И на Филах, отрезанном от большинства современных удобств, легко было представить, как он направляет мои шаги, пока я спускаюсь в чрево Ложа Фараона. Мой урок с Айседорой прошел хорошо, и, хотя я не получила бы никаких наград за свою стрельбу, я могла позволить себе гордиться своей меткостью.

Айседора со своим безрассудством. После того, как наставила на меня пистолет, она продолжила вести себя, как обычно. Наблюдательная и задумчивая, веселая и собранная, с ямочками на щеках. Она вела себя так, словно до этого не угрожала мне оружием. Но, возможно, в этом и был смысл.

Может, она хотела сказать, чтобы я была осторожнее?

— Оливера?

Я вернулась в настоящее.

Рядом раздались шаги, и на лестничной площадке замаячил свет, а следом появилась мускулистая фигура Уита.

— Вижу, все еще цела.

Он произнес это с дразнящей интонацией, но я уловила в его тоне нотки облегчения.

— Она хороший учитель.

— Что ты о ней думаешь?

Я задумалась.

— Она мне нравится, — медленно произнесла я. — Она не совсем соответствует образу английской розы, хорошо воспитанной и застегнутой на все пуговицы, но я считаю, что в этом состоит ее привлекательность. Она хитрая, расчетливая и очаровательная, когда хочет быть таковой. Я прежде не встречала никого, кто был бы на нее похож. А ты что думаешь?

— Ее сложно прочесть, мне трудно определить.

— Айседора прямо как… Ты.

Я думала, он обидится, но, к моему удивлению, он кивнул.

— Именно.

— Так вот почему она тебе не нравится. Ты не можешь ей доверять.

— Оливера, я сам себе не могу доверять.

Он вел нас по туннелям, пока мы не нырнули в новое помещение, недавно обнаруженное, еще сохранившее вкус пыли и дыма от взрыва динамитной шашки. Над нами висел сгусток темноты, черный и зловещий. Вдоль скалистой стены были сложены большие валуны. Комната была узкой, и я закашлялась, прочищая легкие от задымленного воздуха. Уит надежно установил свечу между двумя камнями и бросил свой пиджак на высокий валун, а затем повернулся ко мне лицом.

Его щеки были перепачканы грязью, а отблеск свечи отбрасывал на его черты тени. Только голубизна его глаз ярко выделилась в полумраке.

— Что мы здесь делаем?

— Назовем это моим рождественским подарком для тебя, — сказал он с легкой улыбкой. Он велел мне встать рядом катушкой длинной веревки, лежащей на земле, другой конец которой тянулся высоко вверх и исчезал в темноте высокого потолка.

— Мой рождественский подарок, — повторила я, когда он обвязывал веревку вокруг моей талии. Его дыхание касалось моей щеки, когда он молча завязывал узел. Я подняла подбородок и посмотрела на его склонившееся лицо, он сосредоточился исключительно на работе.

Уит достал из кармана жилетки заколдованную сандалию моего дяди и протянул мне.

— Застегни ремешок, — сказал он.

Я так и сделала, кончик ботинка тут же загорелся огненно-синим цветом. Затем, не церемонясь, он полез по валунам, все выше и выше, пока я не потеряла его из виду в непроглядной темноте комнаты.

— Уит? — позвала я.

— Я здесь, — ответил он. Его голос эхом отдавался внизу. — Ты готова?

— Если это необходимо.

Его слабый смешок донесся до моих ушей.

— Держись за веревку свободной рукой, Оливера. Не кричи.

— Не— а!

Резкий рывок оторвал меня от земли и понес вверх. Уит пролетел мимо меня, спускаясь вниз и я едва успела заметить его улыбку, прежде чем оказалась под потолком, удерживаемая его весом, когда он практически достиг земли. Голубое пламя освещало неровные стены пещеры, и чем выше я поднималась, тем более гладкими они становились. Уит замедлил подъем.

— Видишь? — спросил он.

Я прищурилась, опираясь на ноги, чтобы повернуться.

— Нет. Что я должна— Miércoles!

Я смотрела на ряд древних картин в голубых, зеленых и красных тонах. Женщина, сотканная из звезд, только что проглотившая солнце и луну, чтобы они прошли через ее тело и возродились на рассвете.

— Это богиня Нуит84, — прошептала я.

От жара светоча пот струился по моему лицу, а ладони стали скользкими, но мне было все равно. Я смотрела на нечто настолько невероятное, что у меня перехватило дыхание от тоски. Я была невесома, казалось, я парила над землей, и только веревка служила напоминанием, что я не одна.

Уит дернул, и я посмотрела вниз. Он был едва виден. Я свистнула, и он опустил меня вниз, медленно и осторожно. Когда мои ноги коснулись земли, он ослабил