Они летели то справа, то слева. Цзянь поймал сливу и сунул в рот.

Синьдэ помахал рукой.

— Привет, Михе.

Ученица лекарки упрямо швыряла засахаренные сливы в Цзяня.

— Ты ведь должен отдыхать, Синьдэ.

— Если это он нарушает приказы врача, почему ты швыряешься в меня? — спросил Цзянь.

— Потому что он мой пациент, а пациентов надо беречь.

— Я тоже твой пациент.

— Перестань ныть! — велела Михе и повернулась к Синьдэ. — Немедленно возвращайся в лазарет. Нужно сменить повязки.

— Я должен выполнить поручение мастера Гуаньши, — сказал старший ученик. — Когда пойдем обратно, заглянем к вам.

Михе он явно не убедил.

— А сколько займет это ваше поручение? Я очень занята.

Синьдэ пожал плечами и пообещал:

— Потом я угощу вас обеих обедом.

Внезапно Михе обнаружила, что свободна.

— Договорились.

Она пошла рядом с Синьдэ, с томным видом продолжая над ним хлопотать. Они миновали Катуанский квартал и Шафрановую Догму и оказались у входа в квартал Ониксовый Цветок, в самом сердце города. Толпа там стала гуще — и вновь поредела, когда они вошли в квартал Расписанный Горшок, где находились склады и зернохранилища.

Синьдэ взял корзину и отправился к хозяину «Самой лучшей шкатулки». Цзянь и Михе остались ждать снаружи.

Как только Синьдэ ушел, девушка спросила:

— Ну, как он себя чувствует? Быстро устает?

Цзянь покачал головой.

— По-моему, Синьдэ полностью поправился. Вчера он вел три занятия и участвовал в поединках. — Он нахмурился. — Почему у тебя такой вид, как будто я сообщил плохие новости?

Михе прищелкнула языком.

— Сама не знаю. Может, ничего страшного и нет… но у него необычное ранение.

— В рану попала зараза? Синьдэ нужен врач-травник? — встревожился Цзянь. — Это смертельное прикосновение? Я никогда не слышал, чтобы его выполняли оружием! Это вообще возможно?

— Ничего подобного. Даже наоборот. Будь это смертельное прикосновение, Синьдэ бы уже умер… — Михе помедлила. — Рана у него вовсе не опасная. Вот почему я хотела еще раз на нее взглянуть. Убедиться, что она не отравлена и не воспалена. Но очевидно, причина не в ней, раз он встал и ведет себя как обычно.

Цзянь ничего не понимал.

— В каком смысле не опасная? Синьдэ чуть не истек кровью. Ему было так плохо, что нам пришлось отнести его в школу на руках.

— Я не понимаю, отчего он лишился сил. У Синьдэ всегда легко шла кровь, но рана была неглубокая. Честное слово. Мне даже не пришлось шить. Кошки и то царапают глубже.

Они стояли в неловком молчании. Цзянь не знал, что и думать. Старший ученик был самым опытным бойцом в Лунсяне или даже во всем Цзяи, за исключением признанных мастеров — а может быть, он и их превосходил. Почему царапина вывела Синьдэ из строя на два дня?

Цзянь покачал головой. Синьдэ поправился, и это было главное.

Он слегка подтолкнул Михе локтем.

— А еще сливы у тебя есть?

Она достала кожаный мешочек и хлопнула Цзяня по руке, когда он ухватил полную пригоршню.

— Только одну, жадная свинья!

— Что ты так жмешься? Ну, давай сыграем в пальцы.

Цзянь живо поднял обе руки. Целью этой игры было угадать, сколько пальцев в совокупности показали все игроки. Если играли двое, счет шел от нуля до двадцати. Кто угадывал верно, получал засахаренную сливу. К большой досаде Цзяня, Михе словно читала его мысли и в большинстве случаев выигрывала. Он, в общем, не возражал, поскольку игра шла на ее лакомства. Они развлекались все то время, пока ждали у склада, и совершенно об этом не жалели, поскольку встреча затянулась.

— Где он застрял? — пожаловалась Михе, когда сливы закончились.

Цзянь выплюнул косточку.

— Синьдэ пытается заключить договор на охрану «Лучшей шкатулки». Наверное, даже при его талантах на это нужно время. Мастер Гуаньши хочет, чтобы Синьдэ больше занимался делами школы.

— То есть он не ждет, что Саша вернется.

Михе имела в виду дочь мастера Гуаньши. Цзянь слышал о ней, но понятия не имел, отчего Саши нет в школе рядом с отцом.

Он пожал плечами:

— Может, еще вернется. У Гуаньши отличная школа.

— Ты не знаешь Сашу, — сказала Михе. — Ей не терпелось закончить обучение и отправиться на поиски приключений. Они с Синьдэ дружили с детства. Гуаньши обручил их, и тогда стало ясно, что Синьдэ унаследует школу.

Старший сын Гуаньши погиб на войне. Если Саша вернется — что казалось маловероятным, — школа достанется ей. Мастер готовил Синьдэ к роли главы Лунсяня просто на всякий случай. Цзянь знал, что загадочная Саша ушла из дома за год до его появления и с тех пор ни разу не навестила отца.

Цзянь усмехнулся и снова подтолкнул Михе.

— Ты, наверное, рада, что она не возвращается.

— Ну нет, — сказала Михе и показала ему язык. — А как у тебя дела? Среди младших учениц есть хорошенькие?

Цзянь фыркнул, но тут же перестал смеяться. Он понял, что до сих пор никто не привлек его внимания. Он не знал, каково это — чувствовать влечение. В последнее время он так был занят собственными страданиями, что все вокруг видел как в тумане. Вспоминая свое поведение, Цзянь покраснел.

Сушеная слива стукнула его в щеку.

— Я не предлагала тебе помечтать о ней!

— Нет, нет… — начал Цзянь, и его голос оборвался, когда он увидел, что к ним приближаются четверо. Он немедленно выпрямился. — Кажется, мы не одни.

Первым шел Кейро. Он остановился на расстоянии вытянутой руки и спросил:

— Как дела, Михе?

Цзянь уже привык к тому, что на него не обращают внимания.

Девушка нахмурилась:

— Я очень сердита на тебя, Кейро.

— Из-за того, что я поцарапал твою красивую куколку? Она умирает? — Кейро приложил руку к сердцу. — Мне страшно жаль.

— Твой удар был подлым и совершенно излишним.

— Ну нет. Он был очень нужным. Ничего личного, просто мы кое-что не поделили. Это небезопасно. Синьдэ проиграл. Бывает.

Цзянь не сдержался:

— Врешь.

Старший ученик Южного Креста пренебрежительно взглянул на него.

— А это что за цыпленок? Никогда раньше его не видел. Наверное, новичок?

С Цзянем он говорил совсем другим тоном, нежели с Михе.

— Я там был и все видел, — сказал Цзянь. — Ты схватился за оружие, когда проиграл в честном бою.