голове мешались изумление и гнев, — говорите, что это, — он указал на свиток, – воля Избранника, но этого недостаточно, чтобы пройти? Я правильно вас понял?

В ответ старик одарил Ганнона взглядом добрых, глубоко посаженных глаз. В нем читалось сразу множество противоречивых эмоций: сочувствие, усталость от неопытных чужаков, презрение, надежда на то, что гость все-таки может что-то понять. Серый человечек не сказал ни слова и направился восвояси. Похоже, ждать предстояло долго, и Ганнон тоже зашагал обратно в свои покои вместе с подручными. Проходя по мосту, он заметил, как в окне башни командующего промелькнул силуэт.

***

Молча поднявшись на свой этаж, судья и его свита расселись по креслам в комнате, настроение у всех было мрачным.

— Хорошенькое начало… — через некоторое время нарушил тишину Роннак. В ответ Иссур молча закивал, прикусив нижнюю губу.

— Иссур, раз уж так все обернулось, — заговорил Ганнон — Откликнувшийся повернулся к нему и приготовился слушать. — Сходи-ка к своим в Морской и познакомься. Наш мандат и на них распространяется.

— Но ведь мы к ним не собирались… — начал Иссур.

— А зачем терять время? Вас на монетный двор не пустят, а после встречи с этим… Хилобом, в общем, лишним не будет. Посмотри, как тут грузы возят, справишься?

— Да, конечно, в штабе в общем-то этим и занимался, может, найду и то, что там описывали на отправку.

«Хорошо бы отправить второго на Атор, но можно ли ему доверять? Вдруг сорвется от своей ненависти?» — размышлял юноша под вопросительным взглядом подземника.

— Роннак, разузнаешь пока про лодку до Атора? — наконец спросил его судья.

— Что узнавать? Нам любую дадут, — с обычным недовольством пробурчал тот.

— Хотелось бы быть чуть незаметнее. Наверняка они и так часто ходят, — Ганнон постарался сохранить невозмутимость в голосе.

— Пусть видят. Много чести, — хмыкнул подземник, сложив руки на груди.

— Если нас увидят, — Ганнон вздохнул, — спрячут все свое непотребство.

— Ха, и то верно! — согласился Роннак. Наконец-то юноше удалось до него достучаться. — Чтобы эти крысы аторские не попрятались — сделаю, Ганнон.

***

Вторая встреча с воинами Ордена Солнца прошла чуть более гладко: Ганнону хоть и пришлось подождать, но лезвие перед лицом не выставляли, уже неплохо. В этот раз двери открыл другой слуга, в такой же светло-серой робе, что у вчерашнего, но моложе его и с черными волосами. Он вернул судье королевский пергамент, нервно провел руками по волосам и жестом пригласил гостя внутрь. Ганнон осторожно прошел мимо неподвижных воинов в золотом и оказался в запретной крепости.

По бокам от идущих зияла пустота, хотя десять шагов назад – в крепости легиона – Ганнон был на одном уровне с землей. За воротами же каменная дорога превращалась в мост, уходивший вперед до самой противоположной стены твердыни. Посередине двора он пересекался с еще одним, шедшим поперек, между боковых стен. Мосты делили двор на четыре части – там, тремя руббами ниже, между печей и плавилен деловито сновали ремесленники и служащие в сером. Похоже, всю землю тут просто выкопали. Придержав шапку, Ганнон перегнулся через ограду, чтобы получше рассмотреть занятное зрелище.

— Пойдемте, прошу вас. Времени терять нельзя, — раздраженно поторопил Ганнона провожатый.

На середине двора он преградил юноше путь рукой и указал на процессию, что шествовала по второму мосту. Работники несли тяжелые сундуки, по четыре человека на каждый. Они медленно шли друг за другом, как небольшой караван. Черноволосый слуга нервно переминался с ноги на ногу.

— Немного времени все же потеряем? — спросил его Ганнон, улыбнувшись, но встретил непонимание и брезгливость в глазах своего спутника.

— Я теряю время, сопровождая вас, вместо этого я мог бы работать. Но это не значит, что ради вас можно было терять их время, — он указал на процессию. Ганнон был ошарашен такой прямотой, к тому же слуга явно был удивлен тем, что гость не понимал столь элементарных вещей. Слава богам, ждать пришлось недолго и вскоре они смогли продолжить путь в неловкой тишине.

Дойдя до конца моста, мужчины прошли в ворота, что вели во внутренние помещения. Миновав несколько залов и коридоров, они оказались на месте. Двери в просторную комнату были открыты настежь, но охранялись двумя солдатами. В этот раз не из Ордена, но двое дюжих гвардейцев с крылатым волком Гамилькаров выглядели лишь чуть менее внушительно, чем воины у главных ворот.

— Можно просто… — начал было Ганнон, но его провожатый уже испарился. Юноша огляделся по сторонам и перевел взгляд на солдата: тот улыбнулся и кивнул. Что ж, хоть кто-то тут проявлял дружелюбие. Судья поправил шапку и как можно более степенной походкой прошел внутрь. Там он обнаружил лишь невысокую худую женщину в скромном черном платье, украшенном серебряной брошью с изумрудом. Каштановые волосы были непокрыты и стрижены довольно коротко: они едва закрывали уши. На лбу уже успели проявиться морщины, по бокам рта залегли глубокие складки, подчеркивавшие и без того серьезное выражение лица. Женщина повернулась к Ганнону и коротко кивнула.

— Мне пришлось заставить ждать надежных людей, — сказала незнакомка. Ее голос был ровным и тихим, почти лишенным эмоций, но в нем чувствовалась осознание своей власти. Она не стала продолжать и молча смотрела на гостя. Судя по этому взгляду, Ганнону должно было стать понятно, как ему повезло и насколько он виноват.

— Сожалею, но приказ Избранника важнее Слышавших и даже других Видевших… — начал Ганнон, сделав шаг вперед, подняв руку с пергаментом, несшим печать Гамилькаров.

— Угольщики, меня ждут угольщики, — проговорила женщина, и ее ответ заставил судью замереть.

— Простите?

— Углежоги, ну знаете, делают уголь из дерева, он нам тут нужен, — невозмутимо пояснила собеседница. В ее тоне невозможно было различить насмешку, но в словах она точно была.

— Кхм. — Юноша, помедлив, решил свернуть с неудачной тропинки на привычную ему дорогу. — Я не представился…

— Ганнон, судья, по известно чьему поручению, — вновь прервала его женщина, подняв свой пергамент с такой же печатью. Текста на нем было побольше. И все же, даже ей было трудно сопротивляться общепринятому этикету. — Я тоже не представилась: леди Илларин, но зовите меня Элинор.

— Илларин, — повторил Ганнон: в этом было что-то знакомое. — Как Габха-Илларин?

— Абсолютно верно. — Элинор выдохнула лишь чуть громче, чем прежде, но для