— Объяви: похода не будет! — сдавленным голосом произнёс князь.

Воевода хорошо слышал эти слова, но не поверил своим ушам. Переспрашивать не стал. Уж больно страшно выглядел князь. Иван Данилович быстро прошёл мимо растерянного воеводы и направился в молельную комнату.

Слух о том, что московский князь собирает войско, чтобы идти на Псков, докатился и до Александра. Когда тверскому князю сообщили об этом, он даже побледнел. В этот же день за обедом он напал на жену со старыми обвинениями. Анастасия не выдержала:

— Да он... — она чуть не проговорилась, почему её муженька вернули в Псков. — Разве ты не даёшь повода? Ты думаешь, я не знаю, что ты посылал поджигателей?

— Это неправда! — вскричал Александр и выбежал из едальни.

Наутро его уже не было в городе.

Вернувшись через несколько дней, он выглядел усталым, разочарованным человеком. Не обмолвившись ни с кем даже словом, сразу прошёл к себе. Жена поняла: он ездил в Литву, но там его не поддержали. Ей стало жалко мужа. Она вошла в его опочивальню. Александр стоял у окна и тупо глядел куда-то. Анастасия подошла к нему. Но он как стоял истуканом, так и остался стоять, даже не повернулся к жене. Княгиня хотела уйти, но что-то её удержало. Она обняла мужа за плечи и положила голову на его спину.

— Милый, — ласково сказала Анастасия.

Князь резко повернулся:

— Ты... ты меня простила? — спросил он, стараясь заглянуть ей в глаза.

— Я давно забыла твои слова и думаю, что больше их не услышу!

— Клянусь! — торопливо произнёс он.

— Пойми, Александр, Московия сильнее нас. И если ты больше не будешь давать ей, — она нарочно не произнесла имя её князя, — повода, мы спокойно будем жить здесь. А в будущем ты сможешь вернуться и в Тверь, нам надо думать о детях.

Муж её хорошо понял. «Как я сам об этом не подумал? Если я умру здесь, то что будет с моими детьми? Псков не может быть наследственным княжеством для моих сыновей. А если я не вернусь в Тверь, то все знают, что я убежал из княжества и умер на чужбине, и мои дети лишатся права на наследство! Какая Анастасия умница! Ну что ж, пока смиримся».

Прошёл не один год. Москва просто забыла о Пскове. Что случилось с Александром, Иван Данилович не знал. Но он понял, что тот отстал от него. «Наверное, прослышал, что я хотел идти на него, вот и притих», — подумал князь. Теперь все помыслы московского князя были заняты Новгородом. Его наместник, Лука Протасьев, посылал ему довольно безрадостные вести. Посадник Фёдор Данилович довёл город до усобицы и едва не до кровопролития. Ещё этот посадник, минуя его, наместника, готовился к войне со Швецией.

Иван Данилович решил этим воспользоваться и, чтобы его проучить, отправил свою рать на Двину за Волок. Заволоцкие владения давали новгородцам хороший доход, это не могло не привлекать внимания московского князя. Но новый посадник сумел дать отпор. Московские войска потерпели поражение. Иван Данилович понял, что Новгородом надо заниматься не наскоком.

Поздней осенью, когда лес, потеряв наряд, походил на толпу рабов, на Дону объявились днепровские посланцы. Было их с полсотни человек во главе с щепетным наказным атаманом. Приезд друзеков всколыхнул всех дончан. Они все накочетились. Нежданных гостей встретили со всей широтой казацкой души. На погулку небо послало казакам летний день. С вечера поднявшийся ветер прогнал тяжёлые серые тучи. Омытые звёзды сияли во всю свою небесную радость. Гуляли уже третьи сутки. Вставали по нужде, а кто и этого не мог. Спали здесь же.

Видать, небо не выдержало: дождь послало. Но он не очень напугал казаков. По куреням расползлись, к Асафу набились. Еле-еле к концу недели собрал атаман есаулов. Раду надо было провести с днепровцами. Ведь за делом приехали! И рассказал наказной атаман на раде, что задумали они идти аж до самой Африки, куда раньше, сказывали, хаживал ваттаман Андрюха Критский. Сошлись брови на переносице донского атамана: «Куда это сябры хватили?» Понял, что помощи ждут. И не ошибся!

Днепровский наказной атаман был средних лет, но выглядел моложе своих годков. Чем-то он напоминал Хиста — такой же жилистый, с быстрыми карими глазами. Наверное, он уловил мысль атамана и, глядя на него, сказал:

— Надеюсь, что донцы откликнутся на нашу просьбу. И помогут своим сябрам хорошими абреками. Мы слышали, что вы совершили удачный поход на Кафу.

Сказав, он посмотрел на есаулов. Но никто не думал опережать атамана с ответом. Днепровец понял ошибку и упёрся взглядом в атамана.

— Африка, — начал было атаман.

— Нехай Африка, всё едино — басурмане.

Днепровец покачал головой в знак согласия.

— Мы завсегда с сябром, — произнёс Семён, — сколь от нас надоть?

— Мы для вас оставили десяток чаек.

— Наберём! — уверенно ответил Семён и, глядя на есаулов, добавил: — чё считать. Каждому по чайке. Завтра с казаками на майдан.

Они поняли: там будет решаться, кто получит булаву.

На майдане собрались не только те, кому выпал жребий ехать к днепровцам, но и другие казаки. Когда увидели приближающегося Семёна с гостем, расступились. Атаман легко запрыгнул на воз, за ним — гость. Атаман, как положено, поклонился на четыре стороны и начал говорить:

— Друзеки-казаки! — он провёл взглядом по толпе. — Мы решили на малой раде идтить вместе с днепровцами добывать зипуны. А вы, казаки, решайте, кто атаманом пойдёт.

— Хист!

— Андрей!

— Петро! — раздались голоса.

И поднялась буря.

— Да кто твой Хист? — здоровенный казак ударяет того, кто крикнул Хиста.

Тот еле удержался на ногах и потянулся за саблей.

— Трошки успокойся, — подскочили к нему два казака и схватили за руки.

На повозку запрыгнул казак. Бешмет нараспашку, волосатая грудь открыта.

— Ты чё, идёшь? — ткнул он пальцем в казака, который назвал Хиста.

Тот потупил взор.

— А чё орёшь? Мы, кто идёть, будем выбирать! Так, казаки?

— Так! — дружно раздалось из толпы.

— Пущай Андрей. Он хошь и молод, но зубец! Так, казаки?

— Так!

— Казаки! — возвысил голос Семён, — выбор сделан. Наказным едет Андрей.

— Ура!

Через несколько дней сябры тронулись в обратный путь, оставив пару человек проводниками, когда донской полк двинется к днепровцам. Андрей уехал с ними, чтобы всё подготовить для донцов, когда они прибудут. Помощниками он взял Митяя, Захара и ещё несколько человек.

На Днепре посланцев с Дона встретили радушно. Донцов, кроме Андрея, сразу отправили в Токомаковку. Поселили Андрея в курень наказного атамана. Днепровские курени почти не отличались от донских: такие же стены, плетённые из хвороста и обмазанные глиной, покрытые конскими шкурами. Там они и познакомились поближе. Он назвал себя Горкушей Семьюненко из Галича и пояснил: