Пастухи охотно согласились помочь и через два дня вывели отряд Влада к большой долине, на северном краю которой высилась Королевская Гора, и мимо этой горы, на север шла та самая дорога, соединявшая Брашов с Куртя де Арджеш.

Именно на север навстречу своему войску и отправился Влад, однако всё никак не мог избавиться от чувства, что рядом враг. Возможно, дело было как раз в Королевской Горе, которая возвышалась справа. Названа оба была отнюдь не в честь короля Матьяша, но напоминала о венграх.

Казалось, сама земля прогибается под тяжестью этого поросшего елями исполина так же, как прогибается под рукой мягкая подушка. Зелёные холмы вокруг него напоминали складки ткани, и невольно приходила мысль: «А что если сейчас этот исполин чуть-чуть двинется, пусть даже самую малость. Он и сам не заметит, как раздавит, сомнёт всех».

А ведь сейчас виден был только южный край этой горы, которая на самом деле являлась даже не горой, а огромным кряжем. Влад знал, что если следовать по дороге дальше на север, то покажется ещё более высокая часть – огромная серая скала, которая вздымается на такую высоту, на которой даже деревья не растут.

Когда Влад и остальные ехали мимо этого исполина, впереди на дороге показался конный отряд. Войко раньше всех заметил еле различимые фигурки, что маячили вдали.

– Смотри, господин!

– Непохоже на наших, – заметил кто-то из воинов.

На незнакомых конниках были кирасы, блестевшие на солнце и потому видные издалека. Румынские воины такого доспеха не носили.

– Да, на наших непохоже, – согласился Влад, – но это и не турки, поэтому съезжать с дороги не будем. Неужели нам теперь надо пугаться всех встречных, разворачивать коней и удирать?

Он по-прежнему чувствовал, что рядом враг, но не хотел доверять этому чувству, полагая, что точно так же мучается напрасными страхами, как уже было три года назад, когда удалось увезти маленького Влада из Турции и по пути домой всё время казалось, что по пятам спешит погоня.

– Нужна ли нам эта случайная встреча, если мы не знаем, кто там? – покачав головой, проговорил Войко.

– Нужна, – возразил Влад. – Возможно, мы узнаем занятные новости, – а, проехав ещё немного, он обернулся к Войко и произнёс: – Я был прав. Мы наверняка узнаем новости. Это едет Ян Искра со своими людьми. Значит, у гуситов есть конница, а не только повозки. Сейчас спросим, что он здесь делает.

Отряд Искры сильно превышал румын числом – сотни две против полусотни, но Влад не боялся, потому что старый гусит был открытым и честным человеком. Разве таких следует бояться?

– Куда путь держишь, брат? – спросил Искра, когда его конь, гнедой, с белой звездой во лбу, остановился на расстоянии вытянутой руки перед вороным конём Влада.

Гусит, вопреки преклонным годам, оставался хорошим наездником, что сразу было видно по тому, как он заставлял своего четвероногого подчиняться. Гнедой под седлом у Искры казался не очень-то резвым, вероятнее всего, плод от случайного союза породистого жеребца и крестьянской пахотной кобылы – бегать этот полукровка не любил и, наверное, предпочёл бы, не торопясь, тащить телегу, но благодаря умению седока проявлял всю резвость, которую мог.

«Жаль, что не случилось воевать вместе с Искрой за общее дело», – подумал Влад, а вслух произнёс:

– Я держу путь в сторону Брашова. Хочу соединиться со своим войском, которое идёт оттуда, а затем отправлюсь воевать против турок. Так и передай Матьяшу, если его увидишь.

– Ты сам скажешь ему это, – ответил гусит, – а заодно объяснишь, почему ты заключил союз с правителем Молдавии, который является врагом Его Величества. По пути к королю у тебя будет достаточно времени, чтобы придумать подходящие слова оправдания. Возможно, Матьяш простит тебя.

– Нет, мне недосуг снова ехать к Матьяшу, – небрежно ответил Влад. – И оправдываться я не стану. Если Матьяш знает о моём союзе, то должен догадываться и о причинах. А теперь мне надо торопиться. Моё войско ждёт меня. И молдавский правитель со своими воинами ждёт.

– И Матьяш тоже ждёт, – ответил Искра, – а я должен сопроводить тебя к нему.

Войко за спиной Влада шумно вздохнул, будто говоря: «Надо было свернуть с дороги, пока не стало поздно».

– Неужто я взят под стражу? – настороженно спросил Влад у Искры.

– Пока нет. Я даже не стану забирать у тебя оружие, если ты дашь слово, что не воспользуешься им против нас.

– А может, отпустишь меня, брат? Прошу тебя.

– Нет, не могу, – ответил Искра.

– Почему? Скажешь, что ты меня не видел.

– Я не только не могу, но и не хочу тебя отпускать, брат, – ответил Искра.

– Почему?

– Потому что затеял глупость.

– Ты, видно, тоже не хочешь воевать с турками, поэтому так говоришь, – усмехнулся Влад, на что услышал гневное:

– Чтобы судить, сперва доживи до седин, до которых случилось дожить мне! Сколько я видел таких, как ты, дураков! Я хотел уберечь их от ранней смерти, а теперь вижу, как ты торопишься умереть молодым. Ты зря взял к себе в союзники молдавского правителя и пренебрегаешь Матьяшем. Молдаван мало, а турок много. Вот если бы с тобой шли Матьяшевы люди…

– Зато молдаване воевать хотят!

– Вам, молодым, всё только бы воевать, проливая кровь свою и чужую, – продолжал Искра, – но что толку в пролитой крови, если битва окажется проиграна. Вы, молодые, не видите будущего, а я, старик, вижу. Как бы я хотел передать своё зрение другим, чересчур прытким, которые не видят! Ведь когда я замирился с Матьяшем и оставил ему земли на севере королевства, которые прежде занимал, не всё моё войско захотело уйти со мной в Трансильванию. Были и такие, кто плевал мне вслед и кричал, что я, дескать, предал гуситское дело. А ведь я всего лишь хотел, чтобы война окончилась тогда, когда я и мои люди ещё можем назвать себя победителями. Те, кто не пошли со мной, сейчас мертвы. Матьяш со своей армией истребил их. Тем крикунам не достались ни те земли на севере, ни те, что я получил в Трансильвании, потому что мёртвым принадлежит лишь та земля, которую занимает их могила. Неужели, мой прыткий брат, ты хочешь умереть?

– Я не умру. Я одержу победу.

– Все вы так говорите, – оборвал его Искра, – Мой тебе совет – когда приедем в Матьяшу, веди себя с королём любезно. Ты избежишь многих бед.

Совет пропал даром. Теперь-то узник Соломоновой башни понимал, что старик Искра говорил правильно. И седобородый митрополит в своё время правильно увещевал: «Смирись. Не разжигай в себе обиду на короля. Утихомирь свои страсти», – но Влад, когда оказался вынужден возвращаться к Его Величеству вместе с Искрой, уже не мог совладать с собой. Весь гнев и вся досада на Матьяша, который обещал пойти воевать и всеми способами увиливал от исполнения обещания, вырвались наружу.

– Разве я невольный человек? – спрашивал Влад, стоя перед Матьяшем, который теперь гостил в замке у Искры, а королевская армия расположилась возле той же горы, что и гуситские повозки.